Миних ждал от нового времени новых врагов. Но если уж дела пошли именно так — пусть молодежь посмотрит на битву стариков. Глядишь, чему и научится.
Куницкого отпустили на четыре стороны. Хошь в Сибирь — сам иди и сдавайся суду. Не откажут. Раскрываемость во всех странах и во все времена показатель актуальный. Зато Баглир стал приставать к графу с просьбами научить его парировать.
Миних поначалу не понимал. Но вспомнил Баглирову манеру боя. Наскоки, отскоки, уходы, выпады. И ни одного скрещения клинков. И взялся за дело. Присмотрели попутную полянку, обнажили оружие. Тут-то фельдмаршал и опознал оружие адъютанта. Ятаган. Только не простой, какой у каждого турецкого пехотинца.
— Ятаганом, — объяснял Миних, — убить человека в бою довольно сложно, зато ранить удобно и себя защитить сподручно. Ввели его для янычар, то есть "нового войска". Старое было — «яя», копейщики. Янычар же вооружали мушкетами. Но штыков тогда еще не было. Потому для рукопашной схватки турецким солдатам выдали ятаганы. Им можно колоть. Им можно и рубить — но по конечностям. Лучше всего им перехватывать клинок противника. Твой, кажется, коротковат. Видимо, оружие какого-то паши, выслужившегося из янычар. Облегченный, но ценный не столько украшением, сколько качеством.
После чего показал, как ятаганом отбивают шпагу. Насмотрелся в турецкую войну. Баглир уяснил. Решили попробовать — не замедленно, а по-настоящему. Правая рука у него была замотана, и ятаган он держал в левой. Шпага Миниха отлетела вбок, но Баглир, вместо того, чтобы развить успех и обозначить удар в грудь фельдмаршала, сдавленно мяукнул и выронил ятаган.
— Плохо, — сказал Миних, — снова.
— Руку сломал, — сказал Баглир, — Ясно, почему мы не додумались до боя с контактом клинков. Кости слишком хрупкие.
Наложили шину. Баглир все время теребил повязку.
— Хочешь, чтобы криво срослось?
— Нет. Думаю — если наложить шину заранее, рука не сломается. А если сделать шину стальной, то будет сразу и защита. Но попробовать можно и с деревянной. Рискну правой рукой.
— Она у тебя и так ранена.
— Царапина!
На ближайшей станции Баглира перевязали как следует. А в ближайшем городке Баглир разыскал кузню и заказал себе наручи на обе руки. А потом отвел шпагу фельдмаршала и обозначил удар. Занятия фехтованием пошли всерьез. К тому времени, как они миновали московские заставы, Баглир уже мог кое-как сражаться во вполне человеческой манере — спускал удар к гарде, отводил в сторону, а вот просто отбить клинок клинком не мог. Потому как кончалось уже не хоть и не переломом, но вывихом в локте. Потому и свою, на уходах, не забывал. А в местах поглуше вылезал из кареты и летал. Рана на крыле уже совсем затянулась, и от полетов он получал только удовольствие.
