Солдат не заставил повторять приказание дважды и проворно исчез, так же как до него юный раб. Октавиан повернулся к Юбе.
— Идем лучше на твою виллу. Хочу посмотреть на новые статуи. Пир окончен, — объявил он, и все поднялись, оставляя наполовину полные блюда.
Мы вышли на улицу и направились вдоль по склону к затерявшемуся среди древних дубов особняку, ставни которого были выкрашены в зеленый цвет, а двойные двери обиты бронзой.
— Похоже, Юба ужасно богат, — прошептала я.
— И все это он заработал сам, — поддакнула Юлия.
— Неужели за счет своих сочинений?
— Да, и за счет разных древностей, — прибавил Марцелл. — Мама платит ему за то, чтобы он отыскивал ей настоящие греческие изваяния. Наверняка находятся и другие заказчики.
Юба раскрыл перед нами дверь. Полы внутри были покрыты крошечными обломками плиток и амфор, замысловато склеенными при помощи глины. Некоторые комнаты отделялись перегородками, сплетенными из ивовых прутьев. По пути я заметила, что все ложа вырезаны в виде самых разных волшебных животных — грифонов и левиафанов, горгон и сирен. Несомненно, это был дом человека, успевшего посмотреть целый мир.
— Ника, из Греции? — поинтересовался Тиберий, проходя мимо атрия.
Хозяин улыбнулся.
— Творение самого Фидия[23].
Октавиан помедлил у нескольких ниш, любуясь находками Юбы. Каждый раз он ласково гладил беломраморную ладонь, или руку, или изгиб плеча.
Когда мы вошли в библиотеку, рабы поспешили зажечь масляные светильники, установленные на высоких канделябрах, и добрую сотню статуй окутало теплое золотое свечение.
— Великолепно… — пролепетала Октавия.
— Где он их раздобыл? — спросил мой брат у Марцелла.
— Я разъезжаю по Риму, — ответил Юба, — посещаю торговцев, а не найдя ничего подходящего — отправляюсь в Грецию.
Изваяния были пронумерованы — основание каждого украшала бронзовая табличка, сообщавшая дату и место находки. Цезарь увел сестру и жену в другой конец комнаты, чтобы показать им свои любимые экземпляры.
— Смотрите! — воскликнула Юлия, указывая на изображение Афродиты.
— Вы с ней похожи, — заметил Марцелл.
И не соврал. Скульптор выбрал в натурщицы девушку с очень густыми черными волосами, да еще и с очами цвета нежных сумерек. Многие статуи были покрашены, и лишь некоторые, облупившиеся за долгие годы пренебрежительного к ним отношения, сияли безупречной мраморной белизной.
— Давай поищем твоего двойника, — обрадовалась Юлия и, подхватив Марцелла под руку, осмотрела с ним шесть или семь изваяний, прежде чем заявить, что ее суженый просто вылитый Аполлон. — Надо бы чаще сюда заходить. Греческие статуи мне по душе.
