— Вам нужно снять плащ, — сказал Конрад. — Он промок насквозь.
С этими словами он потрогал ее подол.
— Юбка тоже промокла. Снимайте, я повешу ее сушиться перед огнем.
С этими словами он снял с ее плеч плащ, однако тотчас поймал на себе ее удивленный взгляд.
— Но я… я не могу снять юбку! — прошептала она. — Во всяком случае, в вашем присутствии.
— Под ней у вас нижняя юбка, — ответил он. — Не забывайте, Камала, ведь теперь я ваш брат.
Она ничего не ответила, и тогда Конрад продолжил:
— Вы видели меня обнаженным по пояс, умывали меня, массировали мне плечо. Так что нет ничего неприличного в том, что я прошу вас снять мокрую юбку, которая мешает вам согреться. Ее непременно нужно высушить, а вам — вытереться насухо.
— Но ведь это совсем другое дело… — пролепетала Камала.
Конрад улыбнулся ей так, будто разговаривал с маленьким ребенком.
— Я не буду смотреть на вас. Пойду принесу еще сена. Когда вы снимете мокрую юбку, вы сядете и накроетесь им.
В его голосе прозвучала озорная нотка, и Камала поспешила сказать:
— Неужели вы считаете меня… ханжой?
— Я знаю одно: если человек замерз, он с трудом соображает, только и всего, — ответил он. — Я не могу допустить, чтобы вы заболели. Не забывайте, что я не умею ухаживать за больными столь же ловко, как вы. Более того, я испытываю отвращение к болезням!
Камала не смогла удержаться от улыбки, которая, впрочем, получилась довольно жалкой, а затем, когда Конрад отвернулся, чтобы повесить над огнем свой сюртук и ее плащ, быстро выскользнула из мокрой юбки.
Она промокла лишь ниже колен, но Конрад был прав: если ее не снять на ночь, можно простудиться и серьезно заболеть.
К счастью, сапожки для верховой езды, застегивавшиеся на лодыжках на пуговицы, не промокли, и ноги остались сухими.
Камала, оставшись в белой нижней юбке, положила мокрую юбку на пол и села на копну сена.
— Все готово? — спросил Конрад.
— Да, — ответила Камала. — Вы смеетесь надо мной?
— Ни в коем случае, я бы ни за что не осмелился, — ответил Конрад и, обернувшись, посмотрел ей в глаза.
— Я знаю… вы думаете… что я… что я глупая.
— Когда-нибудь я расскажу вам, о чем я думаю, — ответил Конрад. — Но не сейчас. Сейчас мы с вами продрогли и хотим есть.
Услышав последнюю фразу, Камала поняла, что действительно проголодалась.
— Если бы я проявил благоразумие, — продолжил Конрад с легким раздражением, — то догадался бы купить в таверне еды нам в дорогу, но я почему-то вбил себе в голову, что мы без труда отыщем другой постоялый двор. Я даже не предполагал, что погода так сильно испортится.
