— А у нас, в Северном Казахстане, еще снег, — сказал приехавший гость, прислушиваясь к каждому новому звуку весеннего леса.
Яркое апрельское солнце уже спускалось над верхушками деревьев, когда Глущенко, наконец, попал на проезжую дорогу. Свернув влево, он неожиданно чуть ли не лицом к лицу столкнулся с маленьким скуластым человеком. Через плечо у него свисала одностволка, в руках держал форменную фуражку лесника.
— Новичок в наших местах, видать, — бросив на Глущенко настороженный взгляд, сказал тот и добавил: — Всех здешних мы ночью по походке узнаем…
— Совершенно верно, новичок, и потому блуждаю уже полдня…
— Откуда будешь? — уже доверчивее спросил лесник.
— Издалека, с Северного Казахстана, с целинного края, как теперь принято называть те места. Приехал вот к приятелю, а дорогу найти не могу, — оживленно отвечал степной человек.
— Приятель-то кто?
— Тоже лесник — Иван Лукич Батурин…
— Лукич? Так это ж мой сосед, соперник, можно сказать, по работе, — совсем оживленно заговорил лесник. — Ничего не скажешь, настоящий мастер своего дела, таких лес любит. Я у него частенько в гостях сижу, — продолжал он и, рассказав, как надо идти дальше, надвинул на лоб фуражку, скрылся среди деревьев.
Глущенко попетлял еще километра два по дороге и, взобравшись на бугор, увидел прямо перед собой, внизу, высокие арочные ворота. За воротами подымался большой с чисто выбеленными стенами дом под красной черепицей и несколько таких же, чистеньких, старательно подбеленных хозяйственных построек. Справа от дома был сруб аккуратно закрытого крышкой колодца, слева дружно зеленели молодые вишни и яблони.
— Он и есть, двенадцатый кордон, — облегченно вздохнул гость и, сняв с головы кепку, шагнул к калитке. Навстречу вдруг выскочила с настороженным лаем овчарка. В ту же минуту с крыльца сбежала босоногая, в коротеньком ситцевом платье голубоглазая девочка. Ей было лет десять-одиннадцать, но она, как это иногда делают взрослые при встрече незнакомых людей, насупив брови, спросила:
— Вам кого надо? Батурина? Это мой папа. Тогда я его позову. Он рядом на посадке дубков, — и, вскочив на маленький с потертой зеленой краской велосипед, исчезла среди деревьев.
Прошло минут двадцать, и на спуске появился высокий, широкой кости человек. На нем был застегнутый на все пуговицы черный китель с зелеными кантами, фуражка с двумя золочеными веточками дуба, в руках полевая сумка. Спускался он легко и быстро.
— Вот так встреча, Василий Игнатьевич, Василий, Васька, черт побери! — узнав гостя еще издали, закричал Батурин и бросился к нему с объятиями.
