— Как кто сказал? — Буренков поднялся. — Вот характеристика Ползункова, данная ему комсомольской организацией, — и он передал председателю изрядно измятый листок.
— Разрешите узнать, когда она была выдана? — спросил Касаткин. Услышав ответ судьи, он продолжал: — А вот у меня другая справка из того же комитета комсомола, полученная всего две недели назад. Да, Ползунков был в комсомоле, но давно уже исключен за кражу на заводе. Сейчас он работает в одном строительном тресте агентом по снабжению и снова имеет немало за собой грехов. Что же касается Екатерины Ползунковой, то она комсомолкой никогда не была. Спросите, коллега, своих подзащитных — правильно ли я говорю…
В зале зашумели. Барс растерянно смотрел на подзащитных, а те, опустив головы, молчали.
— А кто вам сказал, что Волошина баптистка, чем это можно подтвердить? Это по вашей воле запутавшийся в преступных махинациях Ползунков превращен в порядочного, непорочного человека, а честная старая женщина — в религиозного мракобеса. Скажите, граждане судьи, кому следует верить — старой учительнице или ползунковым и свистуновым?
Мой коллега здесь утверждал, что дом на усадьбе Волошиной построен законно. Нет, построен он тем же путем, каким идет в своей жизни Ползунков. — Касаткин передал при этом судье еще одну копию решения райисполкома. В ней говорилось:
«Исполком районного Совета депутатов трудящихся разрешает Екатерине Елизаровне Ползунковой построить на своей усадьбе взамен старого, пришедшего в негодность новый жилой дом».
— Прошу объяснить, что произошло? — спросил председатель.
— Произошла, граждане судьи, самая грязная махинация, самая обычная подделка документа.
Касаткин рассказал дальше, что он разыскал в архивах райисполкома подлинник действительного решения, а когда взял такой же документ в архиве районного жилищного управления, то в нем слова «вместо старого, пришедшего в негодность» оказались зачеркнутыми карандашом. Значит, копия для Ползунковых снималась с документа, уже выправленного чьей-то заинтересованной рукой. А прямое отношение к этому имел техник-строитель райжилуправления — некто Вербин. Это он в свое время ходил с рулеткой по усадьбе Волошиной и еще тогда довольно определенно сказал: «Можно сделать…».
Время Касаткина давно истекло еще в первом его выступлении, но сейчас раскрывались совершенно новые страницы в этой, казалось бы, обычной, рядовой бытовой истории, раздвигавшие рамки ее действительного значения. И судьи не прерывали адвоката.
