Пять часов утра. Воскресный день, мало того — католический праздник тела Господня. Первый наблюдатель в форме капитана фрегата занимает пост на полуюте корабля вспомогательной флотилии, который плывет впереди боевой эскадры, возглавляя добрую сотню военных парусников. Человека этого зовут Амабль Маттерер. Он внимательно следит за всем происходящим и в тот же день запишет: «Я был первым, кто увидел город Алжир, похожий на маленький белый треугольник, лежащий на склоне горы».
Половина шестого утра. Бесконечная вереница фрегатов, бригов и шхун, выстроившихся в три ряда и украшенных разноцветными флагами, заполняет вход в гавань, полностью теперь освободившуюся от тьмы, а вместе с тем и от риска возможной бури. На флагманском корабле, именуемом «Прованс», принято решение готовиться к бою. На палубах появляются тысячи матросов и солдат, шумными группами вываливаются они из трюмов, собираясь на полубаках. Но вот, словно гигантская, переливающаяся на солнце простыня, внезапно опускается покров молчания, так и кажется, будто зашуршит шелк и без того нестерпимо яркого сияния, щедро разливающегося вокруг.
Берберийский город недвижен. Ничто в нем не шелохнется, ничто не нарушает молочного сияния его домов, теперь уже их можно различить, они ползут вверх по покрытому светлой зеленью покатому склону горы, масса которой отчетливо вырисовывается, спускаясь вниз мягкими уступами.
Стоя у борта рядом, бок о бок, офицеры и простые солдаты безмолвствуют, лишь изредка доносится звон шпаг или какое-нибудь восклицание либо ругательство; тут слышится чье-то покашливание, а там, дальше, — звук плевка. Средь беспорядочного нагромождения подвесных коек, болтающихся меж артиллерийских орудий и батарей, приведенных в боевую готовность, толпа будущих завоевателей, похожих на цирковых зверей, готовящихся к представлению и скрытых от посторонних глаз сиянием прожекторов, жадно смотрит на берег. Город, открывающийся их взорам, залит нестерпимым светом, в котором как бы растворяются все звуки.
Амабль Маттерер, помощник капитана корабля «Город Марсель», и его товарищи не двигаются. Неприступный Город противостоит им, давая отпор множеством своих невидимых глаз. Откуда и это впечатление слепящей белизны в Городе: казалось, будто открывшаяся взору картина, в элементах которой меж тем не было ничего неожиданного, — тут купол мечети, отражающийся в воде, там, выше, кружевная резьба замковой башенки или острие минарета — застыла недвижно, волнуя своей близостью.
