Алмаз пробрался в указанное место и, упёршись спиной в один обломок плиты, стал ногами выталкивать другой, перекрывающий дверь в третью квартиру. Глядя, чтобы ничего дополнительно не стронулось и не превратило их четвёрку в разномастные отбивные.
— Да нормально там всё, — с натугой проскрипел Шатун, вытягивая обломок на себя. — Ничего брякнуться не должно, я проверил. Толкай сильней.
Совокупными усилиями обломок был убран, и Алмаз первым заглянул в прихожую освобождённой квартиры. Звуки с улицы стали доноситься отчётливее, но в них не улавливалось ни малейшего подобия хотя бы спокойствия, не говоря уже о полном восстановлении порядка.
Алмаз вынырнул обратно, забрал у Лихо автомат. Угрюмо-вопросительно посмотрел на сподвижников, слегка покачав головой, выражая полное неприятие того, что доносилось снаружи.
— Не нравится мне всё это. — Лихо осторожно потрогала распухшую половину лица. — А уж то, что впереди, — вообще никак не ободряет.
Книжник, поправив сползшие на нос очочки, неодобрительно посмотрел на неё. Ему хотелось в атаку, пламенно размахивая своим «клопобоем». Останавливать на скаку шипачей выпяченной грудью и брать Сдвиг за деликатные области стальными пальцами, принуждая к повиновению. Остальные умирать не торопились.
Умирать тоже надо с толком. Красиво и с толком — конечно, поглаже будет, но тут уж как получится. А просто красиво, но насквозь непрактично — это сугубо неправильно.
— Я пойду первым, — коротко бросил Алмаз, прерывая и без того недолгую заминку.
Он пригнулся и пробрался обратно в прихожую. Следом начал протискиваться Шатун.
Квартира на первом этаже была относительно целой, если не считать попадавшей как попало скудной мебелишки. Немного перекошенная оконная рама с торчащими из неё тут и там вурдалачьими клыками битого стекла была ничем не завалена, и в неё лился утренний свет. Нормальный свет, без всяких намёков на опасность, на хаос.
Алмаз немного помедлил, прислушиваясь к происходящему на улице, изо всех сил надеясь услышать хоть что-то, могущее дать надежду на благополучный исход кошмарной ночной кадрили. Издалека, не меньше чем в одном квартале от них, доносились крики, в которых почти полностью отсутствовало всё человеческое, разумное. Выстрелов не было слышно вообще.
Сзади негромко кашлянул Шатун, Алмаз обернулся, прочтя в его глазах тот же вопрос, раскалённой занозой сидевший в душе у него лично. Что, чёрт побери, случилось? Кровохлёбы, даже в том количестве и с той внезапностью, с какой они обрушились на Суровцы, вряд ли бы довели дело до такого упадка. Тут было что-то ещё! Что?!
