— Этот мальчик — сын здешнего поселянина, — сказал барон, — необыкновенное достоинство и благородство манер выделяют его среди равных ему по происхождению. Он с самого нежного возраста пользовался всеобщим вниманием и любовью и был желанен повсюду, кроме отчего дома: там, казалось, даже достоинства вменялись ему в вину, ибо крестьянин, его отец, терпеть не мог сына, обращался с ним сурово и наконец стал грозиться выгнать его из дому. Эдмунд же, бывало, выполнял разные поручения моих домочадцев, и благодаря им я в конце концов обратил на мальчика внимание. Мои сыновья настойчиво просили меня принять его в нашу семью. Два года назад я так и поступил, рассчитывая, что со временем он станет их слугою, однако его редкая одаренность и приятный нрав побудили меня определить ему более высокое положение. Возможно, многие осудят меня за то, что я даровал ему столько милостей и держу в доме как товарища своих детей; что же, его достоинства покажут, прав я или нет, покровительствуя ему, но я верю, что нашел в нем преданного слугу моим детям и благодарного друга нашей семьи.
Сэр Филип от всего сердца одобрил великодушие барона и также пожелал принять участие в судьбе этого превосходного юноши, чей облик въяве обнаруживал все достоинства, стяжавшие ему любовь товарищей.
В обеденный час молодые люди предстали перед хозяином замка и гостем. Сэр Филип заговорил с Эдмундом, задал ему множество вопросов и получил разумные, почтительные ответы; его расположение к юноше возрастало с каждою минутой. После обеда молодые люди удалились со своим наставником, чтобы продолжить занятия. Сэр Филип погрузился в раздумья, из которых его через несколько минут вывел барон, осведомившись, не желает ли он поделиться плодами своих размышлений.
— Всенепременно, — был ответ, — ибо вы вправе узнать их. И вот о чем я думал: чем больше наши потери, тем больше мы должны лелеять то, что удалось сохранить, и стараться возместить утраченное. Милорд, мне весьма понравился юноша, которого вы зовете Эдмундом Туайфордом. У меня нет ни детей, ни иных наследников, мне не на кого излить мою любовь. Многие желали бы снискать вашу милость, я же смогу позаботиться об этом многообещающем юноше не в ущерб другим. Отдайте его мне!
— Быстро же ему удалось завоевать вашу благосклонность, — заметил барон.
— Признаюсь вам, — сказал рыцарь, — первое, что в нем тронуло мое сердце, барон, это сильное сходство с человеком, который был моим дорогим другом, — сходство и в облике, и в манерах. Своими достоинствами он заслужил более высокое положение, если вы уступите его мне, я усыновлю его и введу в свет как своего родственника. Что вы скажете на это?
