Он быстро отключил мобильник, сунул в карман, соскочил со стола.
Дверь открылась, на пороге стоял Трифон со свечой в руке:
– Вот ты где!..
– Да-а… – Саня обернулся, взял Библию, показал иноку. – Вот, читаю.
– Молодец, брат! Ну… не буду мешать! – похвалил Трифон и пошлепал босыми ногами прочь.
Как только он скрылся, карманник вытянул мобилу, нажал кнопку повторного набора:
– Танюх, извини. Меня отвлекли тут чуть-чуть. На чём мы остановились?
Вдруг в дверях снова показалась жидкая бороденка Трифона. Сидоркин спрятал руку с телефоном за спину.
– Не забудь выключить свет! – произнёс инок и снова скрылся за дверью.
– Кретин! – выругался вор. Поднёс к уху трубку. – Прости, Тань, тут один урод мешается…
12. БРАТ, ЗАРОСШИЙ ДО УШЕЙ БОРОДОЙ
Утро следующего дня выдалось солнечным и теплым.
Саня справлял малую нужду на монастырскую стену, у коровника, когда услышал знакомый голос настоятеля:
– Сынок, зачем ты это делаешь?
Вор стряс последние капли, засунул естество в штаны, повернулся.
Игумен с укоризной разглядывал послушника, сложив руки на животе.
– Больше так не поступай… – продолжил Феофил. – Это наш дом… Негоже осквернять его… Для естественных нужд есть три туалета возле ворот… А сейчас иди за мной!
Сидоркин послушно двинулся за игуменом по дорожке, посыпанной опилками.
– Я тебе говорил, кажется, что у нас большое хозяйство! – рассказывал Феофил, широко шагая. Саня еле поспевал за ним. – Мы всё делаем своими руками! В городке покупаем лишь то, что сложно произвести в домашних условиях: муку, свечи, ткани, керосин для автономной электростанции, дрова на лесопилке…
– Это храм? – вдруг прервал его разглагольствования Сидоркин, ткнув пальцем на одноглавое здание.
– Да, сынок, храм имени преподобного святителя Алексия! – произнёс Феофил, мимоходом взглядывая на церковь и, не останавливаясь, шествуя дальше. – Если ты хочешь причаститься, то бишь, укрепиться в вере, в Пасху будет такая возможность… Только прежде надо подготовить себя к таинству исповедью и строгим постом! – И тут же, без перехода, добавил:
– Как тебе в обители, немного освоился? Ты гдее? – он оглянулся.
Саня шёл позади почти задом, глядя на храм. Зацепился ногой за ногу, чуть не упал, ткнулся в настоятеля.
– Осторожнее! – поддержал Феофил.
– Благодарю, аббат! – карманник отстранился.
– Игумен! – возопил монах. – Я игумен Феофил! О, Господи! – он воздел руки к небу, – вразуми хоть ты этого послушника!
Сидоркин изумлённо посмотрел на лицо настоятеля, искажённое страстной мукой:
