– Дороги у вас… – посетовал он. – Трудновато привыкнуть к въездам… – «Москвич» выскочил из болотца и понёсся вперёд. – Оп, и выездам…
А автомобиль уже мчался по сосново – пихтово – ёлочному лесу.
– Возьми, Санёк, мобилу, – Порось подал трубку. – Аккумулятор не садится. Звонит без денег из любой точки мира, хоть с Северного полюса. Когда ящик с костями будет у тебя, наберёшь номер – четыре шестёрки, мы подъедем.
– Я почему-то думал, ваш номер три шестёрки, – ухмыльнулся карманник.
– Кончишь работу, оставишь трубу у себя, – дополнил Хрыщ. – До конца жизни будешь бесплатно звонить.
«Машина нищих работяг» выехала из бора, остановилась на поле.
– Всё, приехали, – объявил Хрыщ. – Выгружайся. Что делать – ты знаешь. Удачи!
– Счастливо, Санёк, – напутствовал Порось.
– Увидимся, – Сидоркин вышел из машины. «Москвич» развернулся и понесся обратно, оставляя воришку одного посреди высохшей равнины, где только местами пробивались зеленые ростки.
В полукилометре белели стены монастыря, серебрился купол храма. Слева от Божьей обители тянулись поля, на горизонте виднелись строения небольшого городка. Справа шумел лес.
* * *
Саня подтянул драные штаны и уверенной походкой направился к монастырю.
Остановился перед тяжёлыми, обитыми железом, воротами. Постучал. Щёлкнуло окошечко, показалось лицо.
– Здорово, приятель. Позови аббата.
– У нас нет аббата! – писклявым голосом сказало лицо.
– Кто же у вас смотрящий? – недоумевал вор.
– Кто? – удивилось лицо.
– Ну, главный.
– Игумен Феофил!
– Давай его.
– А зачем он тебе? – полюбопытствовало лицо.
Такой простой вопрос вывел карманника из себя:
– Уж не затем, чтобы просто посмотреть на его рожу! Не видишь, я бедный странник! – Сидоркин сунул к окну рваный рукав. – Надоело бичевать, хочу принять постриг.
– Подожди немного, я узнаю!.. – смиренно ответило лицо, прикрывая окошко.
– Может, запустишь?! – Санька стукнул по воротам. Железо отозвалось гулким эхом.
Долго ждать Сидоркину не пришлось. Лицо вернулось быстро, отворило ворота и впустило странника.
– Следуй за мной! – пропищал монах и повел воришку через монастырский двор к белокаменному зданию.
Настоятель сидел за столом в небольшой комнатке, тело облегала ряса. На шее, на тонком шнурке, висел крест белого металла. На вид ему было около 50-ти лет, длинные каштановые волосы обрамляли узкое лицо. Серые глаза, растрёпанная борода, нос картошкой.
– Значит, ты желаешь постричься? – мягким баритоном спросил игумен.
