– Как этот овощ называется по-испански?
Он задумчиво посмотрел на баклажан. Постучал по нему вилкой.
– Не знаю, ми рейна, как это называется.
– Молодец! Главное – честно! – Я похлопала его по плечу.
– Как ты думаешь, я мог бы устроиться поваром в Москве?
– Чем черт не шутит, – уклончиво ответила я. – Не в обиду московским поварам будет сказано.
Когда мы проходим через лобби, на нас все смотрят. Мы вызываем эмоции: зависть, любопытство, презрение.
Пришла последняя эсэмэска от мужа, после чего экран айфона траурно потемнел.
Предложили работу выпускающего редактора и бешеные бабки. Сегодня помогал твоей маме поменять резину.
Целую, твой Меховик.
От этой эсэмэски стало на сердце тоскливо и мучительно. Какая же я свинья!
Я выдавила на ладонь остатки солнцезащитного крема, швырнула флакон на пол. И поймала себя на том, что получила от этого удовольствие.
Пол в номере уже завален всякой дрянью. Алехандро швыряет прямо под ноги все подряд: косточки от фиников, недокуренные сигары. Никогда не поднимает монеты, которые выпадают у него из карманов. Для демонстрации, что ли?
Я вошла во вкус и получаю удовольствие от опрощения. Вдали от привычного мира с его нормами поведения во мне стала просыпаться какая-то дремучая народность.
Мне захотелось произносить фразы типа: «Засунь долбаную голову себе в пизду!», или просто: «Да ладно, пошло оно все в пизду!»
Ночью я долго лежала без сна. Открыла блокнот и пересчитала дни до отъезда. Время тянулось медленно, а иногда, казалось, и вовсе замирало на месте. Хотелось домой к мужу. Хотелось заснуть и проснуться в Москве. И слушать, как дождь барабанит по карнизу. А сон все не шел. Влажная таинственная ночь за окном обволакивала меня сладкими запахами цветущей жимолости, в которой смеялась и плакала какая-то птица.
Утром за завтраком не выдержала и рассказала о том, какая у меня офигенно комфортная жизнь в Москве: квартира в центре и ванна с гидромассажем. Знаю, что глупо. Но не смогла сдержаться.
Алехандро снова ушел по делам и вернулся только к вечеру в баскетбольных шортах небесно-голубого цвета с алыми лампасами и белоснежной тенниске с голубым воротником и готической надписью Anchor Blue, а еще с джинсами Havana Republic. Я никогда раньше не видела вещей этой марки, только читала, что Banana Republic была придумана, как насмешка над Havana Republic и кубинским социализмом.
