– Кредитка. Билеты.
Мари кивнула. Они ни о чем не подумали.
Скрыться от Эллен будет труднее, чем от полиции. И Кейтлин пропустила время своего дневного сна. И придется привыкать к смене часовых поясов.
– Ты ведь не разговаривал с Эллен, нет? – спросила Мари.
На самом деле у него и не было такой возможности, учитывая, что он ни на секунду не отлипал от французской актрисы, но Мари уже ни в чем не была уверена.
– Нет. – Бенуа покачал головой. – Только прослушал сообщения.
– Те, где она желает мне сгнить в тюрьме?
– Если я заплачу за отель ее кредиткой, она тут же узнает, где нас искать.
– У тебя нет собственной кредитки?
– Прекрати, Мари! – раздраженно оборвал он.
– Я живу в лучшем arrondissement [19] в Париже, – заявила французская актриса. Она говорила громко, как будто это могло улучшить ее произношение. – Там можно гулять. Там лучшие рестораны, самые красивые сады, лучшие музеи. И шопинг. Ты знаешь Париж? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – Это прекрасный город. Самый красивый в мире. Я всегда говорила Бенуа, что не могу его представить в другом месте.
– Так говорила его сестра, – сказала Мари.
Бенуа стал засовывать вещи в багажник черной машины, помогая шоферу. Таким образом он, с одной стороны, устранялся от участия в разговоре и, с другой стороны, давал понять, что решение остановиться у Лили Годе вроде как принято. Четыре чемодана и прогулочная коляска.
– Детское сиденье, – потребовала Кейтлин, когда Мари попыталась усадить ее в машину.
Они взяли все, кроме детского сиденья для автомобиля.
Раньше Мари никогда не приходилось думать о таких вещах. Вчера, когда они ездили на такси в зоопарк, Кейтлин и не вспомнила о своем сиденье. Мари взглянула на Лили Годе и вдруг вспомнила тюрьму. Раскаленную прачечную. Монотонное складывание одежды. В тюрьме невозможно было совершить серьезную ошибку. Надо было просто делать свою работу, стирать простыни, полотенца и формы, а потом еще простыни, полотенца и формы, и еще, и еще, и так бесконечно, пока все тело не начинало ломить от усталости. Мари на секунду закрыла глаза и глубоко вздохнула. Воздух Парижа был насыщен выхлопными газами.
– Ремень – тоже хорошо, – сказала она Кейтлин.
– Нет, – не согласилась та. – Детское сиденье.
– Все будет хорошо, Кит Кат. Я тебя пристегну. Тебе понравится, вот увидишь.
– Она скучает по матери, нет? – спросила Лили.
Мари поняла, что Лили пытается подорвать ее авторитет. Да, подругами им никогда не стать. Бенуа еще копался с сумками. Мари подошла к багажнику, наугад вытащила один чемодан, открыла его и вынула Элмо.
