В доме Эллен Мари была счастлива.
Французская актриса выглядела такой хрупкой. Словно она ежеминутно нуждалась в мужчине, не могла даже дышать самостоятельно. Она то и дело клала голову на плечо Бенуа. Или на его колени.
– Никогда не будь такой, – сказала Мари Кейтлин. – Никогда.
Самолет приземлился. Бенуа и французская актриса разговаривали все время, пока шли через зал аэропорта, и потом, когда проходили таможню и паспортный контроль. Мари и Кейтлин стояли в другой очереди, для иностранцев. Они продолжали разговаривать и у багажной ленты, пока Мари высматривала их дурацкие чемоданы. Они появились один за другим: четыре чемодана, коляска и, наконец, рюкзак Мари.
– Все, – сказала Мари Бенуа.
Она погрузила багаж на тележку. Бенуа разговаривал с французской актрисой.
– Вези, – сказала Мари. Он повез тележку.
Мари взяла Кейтлин за руку и кивнула французской актрисе. Собственно, этого достаточно. Путешествие окончилось, и настало время прощаться. Но в тот момент, когда Мари, Бенуа и Кейтлин вышли из здания аэропорта и должны были, по идее, усесться во французское такси и отправиться навстречу своей новой жизни в Париже, Мари обнаружила, что Лили Годе от них не отстает. Более того, она принялась подталкивать их к ожидавшему ее черному автомобилю.
– Вы остановитесь у меня, – объяснила она Мари. – У меня полно места. Вам будет очень удобно. У меня много комнат. – Она взглянула на Кейтлин: – А для тебя у меня есть игрушки. Куклы, очень красивые.
Мари посмотрела на Бенуа. Она ни разу не спросила его, где они будут жить, когда приедут в Париж. Ей это даже в голову не пришло. Она думала, что они обсудят все в самолете, но Бенуа всю дорогу занимался французской актрисой. Мари полагала, что у него есть какой-никакой план. Все же это его страна.
– Это хорошо, – заверил ее Бенуа. – Очень удачно, что мы встретили Лили. В ее квартире Эллен нас не найдет.
– Ta femme? [18] – спросила Лили. – Эллен?
– Мамочка? – спросила Кейтлин. – Где мамочка?
Хоть бы Кейтлин уже перестала спрашивать о своей мамочке, подумала Мари.
– Он не пригласил меня на свадьбу, – сообщила Лили. Она держалась за край свитера Бенуа, как ребенок.
– Я была в тюрьме, – сказала Мари.
Лили, кажется, смутилась, но ничего не сказала. Мари разгадала ее тактику. Она собиралась обращаться с Мари, словно та была просто няней. Прислугой. Как будто ее тут не было.
– Она уже знает, что мы во Франции, – сказал Бенуа.
– Откуда? – не поняла Мари. – Как она узнала?
