– Доброе утро, Сереженька.
Он смотрел на нее темными серыми глазами, пока не прошептал:
– Какое же оно доброе, мам? У меня теперь доброго ничего не будет, – он молча глядел на мать, зная, что та ищет слова успокоения, и продолжил уже тихим голосом: – Мам, не надо ничего говорить, пока не взрослый, я могу в школу ходить. Лучше с папой подумайте, куда меня девать через года два, когда рост мой уже уродством будет.
Сережа замолчал, а Полина, совершенно ошеломленная словами сына, не понимая, как мальчик мог понять эту – единственную! – правду о его будущем, уже не боясь его напугать, просто села рядом и, закрыв обеими руками лицо, очень горько заплакала.
Один из самых молодых профессоров математики московского университета – Андрей Невзоров ждал своего бывшего однокурсника, бросившего когда-то физмат ради карьеры врача, а ныне – одного из модных пластических хирургов Америки, куда он уехал, воспользовавшись своими еврейскими корнями, – Вадима. Андрей, случайно столкнувшийся с приехавшим на какую-то научную конференцию и забредшим по старой памяти в свой первый «альма матер», Вадимом в коридоре университета и, узнав, что тот все же стал врачом, причем хорошим, рассказал о заболевании дочери, о чувстве вины, которое они с женой испытывают, зная, что болезнь эта – результат генетических отклонений, и что они не могут помочь ничем четырнадцатилетней Катюше, вполне довольной – почему-то – жизнью, которой она живет с ростом в сто восемнадцать сантиметров – не плача, не жалуясь, не запираясь, а – в полную силу. Вадим появился в кофейне университета с пунктуальностью научного работника и, сразу после приветствий, заговорил о главном для Андрея – о том, что ему удалось выяснить у американских и прочих коллег-врачей, для которых болезнь Кати была близкой к профилю. Заканчивая рассказ возможностью увеличения роста на несколько сантиметров курсом гормональных препаратов, неожиданно для Андрея он заговорил тише:
– Слушай, Андрей, ты – прекрасный математик, ученый, профессор, в конце концов… Я поговорил со знакомыми в некоторых университетах Америки, – они готовы пригласить тебя на работу – времена у вас тут изменились, люди, как тараканы, во все стороны мира бегут, с выездом проблем, через которые прошел я в свое время, не будет, а в Америке Катюше помогут, может быть – действительно.
От неожиданно появившейся и такой реальной возможности вернуть дочери нормальную жизнь, Андрей, неосознанно для себя, вскочил и обнял Вадима, повторяя шепотом:
