У него губы задрожали, обнялись с ним. Он говорит:
– Ты теперь мой лучший друг, я тебя люблю. И зря, – говорит, – ты возле форточки встал, простудишься.
Я ему:
– Ничего, дорогой мой, не беспокойся.
Он:
– Я закрою, а то простудишься, заболеешь и умрешь.
Я:
– Не надо, не закрывай.
Он:
– Нет, надо! – И закрыл.
Я говорю:
– Руку свою поганую убери с моего плеча. Мне работать надо идти.
Он постарел прямо на глазах, щетина сразу полезла, сгорбился, пошел к себе.
Отошел он, а запах от него остался! Я форточку открыл… подошел к нему, говорю:
– Брат, если что не так, прости.
Он ни слова! Но через минуту простил, говорит:
– Больше так никогда не делай.
Я говорю:
– Коля, я клянусь тебе! Если я еще раз когда-нибудь чем-нибудь, хоть одно дурное слово о тебе, пусть мне в голову попадет молния, пусть земля разверзнется, Коля!
Кто-то форточку закрыл.
Я думаю: «Ну земля разверзнется, ну молния в голову, но не пять же тысяч первому встречному!» И оттолкнул его.
А он такой сильный оказался, поднял меня и кинул к окну. Я, пока летел, успел крикнуть:
– Двуногий, гаденыш, считай, что ты покойник!
И тут спиной о раму ка-ак дамся – и форточка открылась…
Короче, людей надо больше любить, а не себя одного.
Я сам не видел это кино, но пацан один видел, он рассказывал.
Это фильм ужасов. Там пацан один шел в ночной клуб, а попал… в библи-о-теку! Он перепутал.
Входит в ночной клуб – он думал, это ночной клуб, – а там мертвая тишина. Тишина не как бывает, когда говорят: «Пиво кончилось», а вообще мертвая тишина.
Это называется «читальный зал», он потом узнал. Ни бутылок нигде, ни одной иглы – все читают.
Он хотел уйти, а забыл, где выход. Выход, где он входил, – это вход; где выход, он вообще никогда не знал.
И пацан растерялся. И он со страха, а может, съел чего-то… Короче, к нему подходят, говорят: «Тише вы!.. пожалуйста».
А он вообще ничего не говорил, он съел чего-то, он не хотел шуметь.
Пацан, который кино видел, говорит:
– Они подошли, и у него прямо ужас в глазах, волосы дыбом и судороги по всему телу.
И он решил: «Надо бежать! Или притвориться мертвым». Он решил притвориться мертвым.
Упал на пол, как мертвый… и пополз куда глаза глядят. Он ползет, думает: «Меня никто не видит». А его видят все! Они все в очках!
Он полз, полз… обернулся – кругом одни очки. Остановился и – раз! – под ним лужа. Пацан, который кино видел, говорит:
– Я думал – кровь! Сколько крови в нем!
И он обделался… пацан, который кино видел. И тот обделался, который заполз в библиотеку. Они оба обделались. Когда он мне всё рассказал, я тоже обделался, мы втроем обделались. Наверное, это кино выдвинут на «Оскара».
