Член-корреспондент АН СССР Л. А. Булаховский в дискуссионной статье «На путях материалистического языкознания» писал: «Без сомнения А. С. Чикобава известно не менее других, что нет не искусственных литературных языков (разрядка моя.- А. К), что организация их и осуществление в жизни народов предполагает очень сильные моменты сознательного вмешательства и что школа...- прямое условие их внедрения в массы. Можно с большой вероятностью предположить и то, что в высококультурной бесклассовой среде, которую будет представлять коммунистическое общество, сознательная сторона культурно-общественных процессов будет намного выше того, что мы наблюдаем сейчас» [20, с. 3].
Таких же взглядов, касающихся проблемы «сознательного и стихийного», «искусственного и естественного», придержизается член международной Академии эсперанто, доктор филологических наук В. П. Григорьев. Многим «лингвистам-теоретикам», которые не разделяют такой точки зрения об основах языковой политики, не признают существования новой области языкознания - интерлингвистики и породивших ее плановых языков, не верят в возможность планового языка выполнять все функции коммуникации в полном объеме, он дал должную отповедь в статье «О некоторых вопросах интерлингвистики», опубликованной в журнале «Вопросы языкознания» [30].
З. Клеменсевич отмечал, что в полемике о языках сначала следует определить значение понятия «живой язык». Если «живой язык» должно означать «язык, употребляемый некоторой общностью людей», то эсперанто бесспорно является живым языком, так как на нем говорят больше двух (ныне десяти.- А. К.) миллионов людей, т. е. не меньше, чем людей, говорящих по-шотландски, ирландски или на многих языках Америки и Азии. Если же «живой язык» - это синоним «естественный язык», то в этом значении эсперанто не является «живым», поскольку это искусственный язык, но отсюда вовсе не следует, что он непригоден выполнять функции языкового орудия. Роль эсперанто в жизни человека подобна роли чужого этнического языка: потребитель пользуется им наряду со своим родным, «естественным» языком [118, с. 8, 9].
Максим Горький, убежденный сторонник эсперанто, в связи с дискуссией на тему о международном языке, которая состоялась в Народном комиссариате просвещения в 1919 г., говорил о том, что возражения против эсперанто - языка, созданного искусственно, лишены всякого основания, ибо вся наша культура является чем-то искусственным. Мысль об искусственности каждого языка М. Горький повторил в письме белорусским эсперантистам, написанном в 1928 г., в ответ на сообщение о том, что он избран почетным членом Белорусской организации Союза эсперантистов советских республик. Горький считал, что эсперанто - этот искусственный язык - станет явлением совершенно естественным потому, что он отвечает потребностям современного человечества. «Несомненно, что говоря одним языком, трудовое человечество скорее поняло бы единство своих интересов» [58, с. 1].
