— Ты что-нибудь принимала накануне? — неуверенно поинтересовался Леша.
Настя замотала головой.
— Я думал, что знаю ответ, — не веря ни одному ее слову, сказал Леший. — Если бы я тебя не знал, то решил бы, что ты шутишь. Но, по моим наблюдениям, ты полностью лишена чувства юмора.
— Вот спасибо, друг, — смеясь, отозвалась девушка.
Они весело захохотали, кидая друг в друга оставленные на столе очистки от картошки.
— Настя, прекрати, — закрываясь от летящих в него очисток, произнес Леший. — А убирать ты будешь?
— И уберу, — с вызовом в голосе сказала Настя, — не будешь делать намеки, что я наркоманка, да еще без чувства юмора.
— А эта версия все бы объяснила. И асфальт вздымающийся, — сквозь слезы хохотал юноша, — и деревья, пытающиеся тебя поймать.
Девушка обиженно поджала губы. Хотя понимала: расскажи она такое маме, уже бы сдавала кровь для анализа на наркотики.
Развивать тему не стали, решили обдумать все утром. Настя позвонила домой и объявила, что вернется завтра. Теперь что днем позже, что днем раньше, все равно. Домашний арест гарантирован. Леший постелил ей в своей комнате, а сам лег спать в зале. Он быстро уснул, а Настя ворочалась всю ночь и только под утро слегка вздремнула, хотя лежание с закрытыми глазами сном не назовешь.
Не успело утро заявить о себе, как девушка уже мерила шагами кухню. Уснуть она так и не смогла, она все прокручивала и прокручивала события того вечера, пыталась найти спасительную здравую мысль, которая объяснила бы хотя бы часть произошедшего. Безликие пустые безразличные глаза мужчины, тело на земле, вкус крови на губах. В ушах зазвенело, сладкая ломота прокатилась от кончиков пальцев ног до груди. Сердце забилось как заведенное, оно будто собиралось выпрыгнуть.
Настя с силой распахнула окно кухни. Она повисла на подоконнике, наполовину вываливаясь на улицу. Морозный свежий воздух подул ей в лицо, Холод сделал свое дело, сердце замедлило свой ритм и в голове прояснилось. Придя, наконец, в себя, девушка подняла глаза, и волна ужаса прокатилась по ее телу.
Около покосившегося забора по ту его сторону стоял юноша. Высокий, темноволосый. Его глаза черного цвета ловили каждое ее движение. Животный страх стянул внутренности в тугой узел. Она тряхнула головой, и, будто во сне, стала отходить от окна. Прислонившись к стене рядом, с окном Настя не могла остановить дрожь во всем теле.
«Ну что меня так трясет, — рассуждала девушка, — просто парень… чего я так испугалась? И глаза у него совсем не черные».
