— Можно построить стену и соединить ее с домом, как это делаете вы.
— Я не для себя стараюсь. У меня жена и сын.
— Боже праведный, вы же не собираетесь поселить тут женщину?
— Пожалуй, нет, но они будут приезжать иногда.
— А она? Она-то не будет тут спать?
Адамберг нахмурился. Старик положил ему руку на плечо, стараясь привлечь его внимание.
— Не надейтесь, что вы сильнее всех, — сказал он, понизив голос. — Продайте дом. Это выше нашего разумения. Есть вещи, нам недоступные.
— Какие именно?
Лусио пожевал потухшую сигарету.
— Видите? — спросил он, подняв обрубок правой руки.
— Вижу, — уважительно ответил Адамберг.
— Я лишился руки в девять лет, во время гражданской войны.
— Понимаю.
— А она все равно чешется. Чешется отсутствующая рука, шестьдесят девять лет спустя. В одном и том же месте, — объяснил старик, указывая на точку в пустоте. — Мама знала почему — меня туда укусил паук. Я потерял руку, не дочесав укус. Он и сейчас зудит.
— Да, конечно, — сказал Адамберг, беззвучно помешивая раствор.
— Потому что он не закончил своего существования. Понимаете? Укус требует своего и мстит. Вам это ничего не напоминает?
— Звезды? — предположил Адамберг. — Они продолжают светить несмотря на то, что давно погасли.
— Ну, допустим, — удивленно согласился Лусио. — Или чувство — например, парень все еще любит девушку, или наоборот, хотя между ними все кончено. Улавливаете ситуацию?
— Да.
— А почему парень по-прежнему любит девушку, или наоборот? Как это объяснить?
— Не знаю, — терпеливо признал комиссар.
Улучив момент между порывами ветра, мартовское солнце ласково согревало спину — Адамбергу очень нравилось строить стену в этом заброшенном саду. Лусио Веласко Пас может болтать сколько угодно, его это не смущает.
— Просто чувство не закончило своего бытия. Эти вещи существуют вне нас. Надо подождать, пока что-то завершится, то есть дочесать до конца. Если умрешь, не поставив в жизни точку, произойдет то же самое. Убиенные шатаются в пустоте, и мы чешемся из-за всяких выродков.
— Укусы паука, — сказал Адамберг, возвращаясь на круги своя.
— Привидения, — серьезно поправил его старик. — Догадываетесь теперь, почему никто не захотел покупать ваш дом? Потому что он с привидениями, hombre.
Адамберг доскреб цемент из лотка и потер руки.
— А что такого? — сказал он. — Я не против. Я привык к вещам, которые от меня ускользают.
Лусио вздернул подбородок и грустно взглянул на Адамберга:
— Ты сам, hombre, не ускользнешь, если будешь умничать. Что ты себе воображаешь? Что ты сильнее ее?
