— Когда русское Рождество? Оно, по-моему, отстает от нашего недели на две.
— Не отстает, — засмеялась Настя. — Это вы спешите. Православное Рождество седьмого января.
— Мне кажется, у вас это должно быть очень красиво.
Настя пожала плечами.
— Не знаю, ничего такого особенного я не вспоминаю. Может, потому, что Россия — не рождественская страна. Россия — страна пасхальная.
Мы совсем отогрелись и потому на десерт ели мороженое. Я любовался румянцем на Настиных щеках и напряженно обдумывал, в каких словах можно было бы пригласить ее ко мне. До моего дома было рукой подать, но я так ничего и не придумал. Разговор о феминизме неожиданно возобновился у Сары, когда мы с Настей побывали у нее несколько дней спустя. Встретив нас в дверях, Сара сказала:
— В прошлый раз я себя скверно чувствовала и, наверное, была не очень вежлива. Вы не обиделись?
Почти профессиональным моим взглядом я оценил чистоту и порядок в квартире. Было очевидно, что к нашему приходу готовились. В центре стола были поставлены кофейные чашки и ваза с печеньем. Чуть сбоку находились термос-кофейник, молочник и бутылочка коньяка. Сара пригласила нас садиться.
— Я очень рада вас видеть. Мы сегодня просто посидим. Без уборки, ладно?
В тоне и лице Сары было что-то трогательное. Я вспомнил, что такое выражение лица видел на одной из детских ее фотографий. Не зная, стоит ли в этом случае что-либо возражать, я вопросительно посмотрел на Настю.
— Я уже все убрала, — сказала Сара. — В той, опять-таки, степени, в какой здесь что-то можно убрать. Так что ваша уборка была бы пустой формальностью. — Она разлила кофе по чашкам. — Кроме того, я как женщина тоже имею право на работу.
— Это любимая идея Кристиана, — засмеялась Настя.
— А вы так не считаете? — спросила Сара, доставая из холодильника бутылку минеральной воды. — Если не возражаете, я буду пить воду.
— Как раз на днях мы с Настей обсуждали проблемы феминизма, — сказал я.
— И к чему же вы пришли?
— Кристиан пытается найти феминизму оправдание, — сказала Настя, не обращая внимания на мой протестующий жест, — а я считаю это помешательством здешних дам. И если женщина пишет в журнале, что слова общего рода следует перевести в грамматический женский род, я считаю, что ее мозги нуждаются в починке[5].
Спокойствие Настиного голоса только подчеркнуло резкость ее высказывания. Мне захотелось как-то смягчить его, но я плохо представлял, как это сделать.
— Вы выражаетесь очень категорично, здесь так не принято, — Сара посмотрела на Настю скорее с интересом, чем с осуждением. — Но до некоторой степени я вас понимаю. Нет ничего более глупого, чем нынешние объявления о конкурсах на рабочие места. «Женщинам отдается предпочтение»! Есть специалист и неспециалист, вот и все деление. Если я умру под ножом хирурга, меня не утешит то, что он — женщина. Если я умру, меня вообще ничто не утешит.
