— Как хочешь. Голод не тетка, попросишь. А нет, завтра пропишут зонд.
Что такое зонд? Что-то острое! Может быть, им прокалывают насквозь?
После того как ее укололи первый раз, Вера заснула — травили, но не дотравили. На этот раз она не спала. Но наступило странное оцепенение: все как бы отдалилось, потеряло значение — и этот зал с людьми на соседних кроватях, и злая женщина в белом у освещенного выхода, и все воспоминания. Роботы подделываются под людей — ну и пусть. Ее схватили и привезли в тюрьму — ну и пусть. Ее травят и дотравят до смерти в конце концов — ну и пусть. Ничего не имело значения.
А даже хорошо вот так: ничего не бояться, ни о чем не волноваться. Ничего не хотеть. И голод прошел. Спать не хотелось, вставать не хотелось. Так бы лежать и лежать, как Спящей Красавице — ей ведь, наверное, тоже было приятно лежать, и, может быть, она не совсем спала, а вот так грезила, и, может быть, ей вовсе не хотелось просыпаться, и Принц разбудил ее совершенно напрасно? А сюда к ней тоже может прийти Принц?
Но вместо Принца Вере привиделся — не во сне, не наяву, а словно привидение — робот-мужчина, который осматривал ее. Она уже не боялась его, потому что никого не боялась, и не ненавидела, потому что никого не ненавидела. Но теперь Вера понимала, что погрузилась в эти грезы не от укола, а оттого, что робот-мужчина посылает к ней особые успокоительные волны и его образ-привидение проскользнул сюда на этих же волнах.
Потом робот уплыл или растаял, а на волнах приплыла мама. За нею плыл папа. Папа не хотел плыть, но мама его тащила на буксире. Мама посылала Вере воздушные улыбки, как посылают воздушные поцелуи: улыбки одна за другой слетали с ее лица, но под каждой слетевшей улыбкой оказывалась новая. А папа качался на волнах и вздыхал, вздохи вылетали из его рта, как маленькие облачка, и он торопливо ловил их и запихивал обратно в рот — чтобы не заметила мама.
Мама уплыла, утянув и папу, и долго на волнах никого не было, но самые волны Вера видела хорошо — они были, как огромные мыльные пузыри, такие огромные, что в зале помещалась только небольшая часть прозрачной переливающейся сферы, которая свободно и беспрепятственно уходила в стены, потолок и пол, наверное, хотя пола Вера не видела, потому что лежала на спине. Долго на волнах никого не было, а потом всплыло пустое платье, но как будто на кого-то надетое, хотя внутри никого не было. Платье проплыло, а за ним появился черный мужской костюм — тоже словно надетый, но пустой. Вера поняла, что это плывет одежда для новых роботов, и что тот робот-мужчина, который раньше ее осматривал и ощупывал, а теперь насылает на нее успокоительные волны, тот робот-мужчина делает и одежду для новых роботов, чтобы их невозможно было по виду отличить от биологических людей — а значит, он очень важный и могущественный робот.
