Спустя десять лет, когда он обнимал ее, она отвечала со страстью взрослой женщины, наделенной тревожащей и такой влекущей сексуальной энергией, что заставляла его терять голову. И он хотел эту женщину, как никогда и никого, хотел ее целовать снова и снова.
Но это чувство лишало его объективности. А коп, если не объективен, больше не полицейский. Может быть, поэтому он и сдал свой значок тогда, потому что понял, что уже не может оставаться равнодушным и отстраненным. И захотел поменять жизнь. Он не рассчитывал, что в ней появится принцесса.
Рив наблюдал, как Габриела постепенно успокаивается.
– А теперь расскажите мне, – сказал он мягко.
– Мне даже не о чем говорить. Все так невнятно и непонятно.
– И тем не менее расскажите.
Он вытащил сигареты. В ее взгляде он прочитал возмущение от такой настойчивости и даже враждебность. Но это было лучше, чем вялое нежелание говорить.
– Мне казалось, что вы здесь находитесь как мой телохранитель, а не как психолог.
– У меня очень разнообразные способности. – Он закурил, глядя на нее поверх пламени зажигалки.
Она встала. Он заметил, что она редко долго сидит на месте, нетерпение гонит ее, словно она не может находиться в покое. Габриела сорвала веточку глицинии и провела по щеке, эту привычку он уже отметил.
– Я находилась в другом месте. Там тоже было тихо, высокая трава, я чувствовала сильный запах свежей травы. Меня тянуло в сон, но я совсем не хотела этого. Мне хотелось побыть одной, подумать, а не спать.
Она взглянула на него. Он слегка кивнул и откинулся на спинку стула.
– И я пила кофе, чтобы не уснуть.
Он насторожился, но не подал виду, только спросил небрежно:
– Где вы взяли кофе?
– Где? – Она нахмурилась, вопрос показался нелепым, ведь они говорят о ее кошмаре. – У меня был термос. Красный термос с ручкой на крышке. Но кофе не помог, я уснула. Солнце приятно пригревало, так же как здесь, жужжали пчелы. Потом… – Пальцы у нее задрожали, и она поспешно спрятала руки в карманы. – Я очнулась. Было очень холодно и темно. Пахло пылью, я слышала голоса.
Рив пытался говорить спокойно, чтобы ее не спугнуть.
– Чьи?
– Я не могла разобрать. Просто голоса, очень невнятные. И страх. – Она обхватила себя руками. – Хотелось проснуться и прекратить кошмар.
– Кошмар? Или то, что происходило на самом деле?
Она уже окончательно пришла в себя. Глаза сверкнули.
– Откуда я знаю? Вы думаете, все так легко? Вспомнить, щелкнув пальцами? – Она ногой отшвырнула камешек. – Проклятье. Я только что гуляла с Беннетом по саду и думала, как он красив и как мил. Но ведь он мой брат, я не должна так думать.
