– Наверняка я знаю только об одном, другой пока под подозрением. Признайся, Рив, ты тоже подозревал кое-кого. Я в курсе, что ты вел свое расследование, сопоставлял факты и делал выводы. Я другого от тебя и не ожидал. Но только не учел, что ты станешь делиться выводами с Габриелой.
– Но разве она не имеет право…
– Я – ее отец, но прежде всего монарх. Я даю ей права, и я их забираю.
Вновь надменный вид и холодная властность тона восхитили Рива.
– Вы ее использовали.
– Ты тоже. Как и другие. Вся картина заговора не сводилась только к похищению дочери, сеть была велика.
– Но зачем вы позвали меня?
– Потому что, как я уже говорил, доверяю тебе. Я знал, что тебя не устроит роль простого телохранителя, и ты не останешься в стороне. Ты станешь наблюдать, думать и сделаешь вывод. Но я не могу тебе позволить действовать, потому что время еще не пришло и ты можешь все испортить.
– Но какого черта вы оставляете Бри в неведении? Разве не знаете, как она страдает? – Рив отбросил придворные церемонии.
– Я?! – вскричал князь. Рив, как и многие, понятия не имел, что в молодости Арманд славился необыкновенно вспыльчивым нравом и двадцать лет обуздывал его, но сейчас дал волю эмоциям. – Она мое дитя. Мой первый ребенок, я держал ее за ручку, когда она начинала ходить, я вставал ночью и баюкал ее, когда она болела. Рыдал вместе с ней у могилы ее матери. – Арманд подошел к окну и вцепился в подоконник. – Я делаю все для нее, и я люблю ее.
Рив верил этому.
– Но почему вы не скажете ей?
Рив не мог понять, что у Арманда в душе боролись чувства отца и монарха. Любовь и долг.
– Рассудок – вещь деликатная. Мы не можем игнорировать опасность, и, хотя теперь Бри достаточно сильна, все еще существует преграда в ее сознании, что-то страшное, и оно не позволяет ей вспомнить. Подталкивать ее опасно. Почему ты сам не сказал ей о подозрении? Ты ведь подозреваешь кого-то?
– Еще не пришло время… – начал Рив.
Но князь прервал его:
– Вот именно. Я и пытаюсь дать ей это время. Доктор Кижински настоятельно просил, почти требовал, чтобы мы дали ей время, потому что, если она не сможет вынести правды, которую узнает, и вторично испытает стресс, от которого впадет в полное беспамятство, тогда уже ничто и никогда ей не поможет.
– Она уже начала вспоминать.
– Пусть память возвращается постепенно, – князь продолжал катать в руке камень, – нельзя рисковать и рассказывать обо всех подозрениях. Я должен сначала довести дело до конца. Да, я знаю, кто похитил ее и почему, – его глаза сверкнули гневом, – но время не пришло, надо взять их с поличным. Ты, как человек, работавший в секретных службах в Вашингтоне, можешь мне быть очень полезен. Я изучил твое досье, знаю, какой работой ты занимался.
