Конечно, надежды на мамины платья мало. На них пышные широкие рукава, сейчас такие не носят, но… И они были неновыми, когда она умерла… Впрочем… Зачем ждать возвращения Джима?
И она ринулась вверх по лестнице на чердак — так быстро, как не бегала очень и очень давно, откуда только силы взялись… Одним махом она оказалась под крышей. И, пока шла по пыльному полу к кладовой с сундуками, оступаясь на шатких половицах и семеня ногами, чтобы удержать равновесие, она, как ребенок, мысленно молила мать: мамочка, дорогая моя, помоги мне! Сотвори для меня чудо — мне нужно вечернее платье!
Теодора сноровисто орудовала ножницами среди вороха платьев в гостиной, когда услышала в холле шаги. Джим! Он вернулся!
Не успела она вскочить на ноги, как он широко распахнул дверь. Лицо его сияло торжествующей усталой улыбкой, которая поведала Теодоре об исходе поездки.
Однако она не могла удержать себя от вопроса, ей хотелось скорее услышать все, что скажет ей Джим. Но он молчал, только продолжал улыбаться.
— Ну так что — со щитом или на щите? — включила их игру Теодора и тоже заулыбалась, заражаясь его настроением.
Джим все молчал, наслаждаясь, похоже, внутренним ликованием.
— Что? Все в порядке, Джим? Мистер Левенштайн все понял?
— Да, да, мисс Теодора! — наконец разомкнул губы Джим и заговорил: — Мистер Левенштайн был в настоящем восторге, мисс Теодора! — Голос Джима вибрировал от переживаемой им огромной радости.
— И?.. — Теодора выжидающе смотрела на Джима. Ей не терпелось знать, какой суммой они располагают. — И?..
— И мистер Левенштайн дал нам денег.
— Так сколько же, сколько? — У Теодоры даже участилось дыхание и к щекам прилила кровь. Она сама не ожидала, что так разволнуется. Или ее так разбередили все эти мысли об одежде, воспоминания о встречах отца с людьми, которых давно уже нет в их доме…
— Пятьдесят фунтов! — выпалил Джим.
Теодора широко раскрыла глаза и замерла, но никак не могла выдохнуть, пока Джим не продолжил:
— Я объяснил мистеру Левенштайну, в чем суть дела и что вы даже думали приехать к нему с какой-нибудь нашей картиной, и он так расчувствовался, что раскошелился.
— О, Джим, это слишком! — воскликнула Теодора, прижав руки к щекам.
— Но все именно так, мисс Теодора! И еще. Я с вами не посоветовался, но этого требуют обстоятельства… Не удержался, остановился по пути назад в деревне и оплатил все, что мы были должны в лавке. Я подумал, вы непременно захотите, чтобы я это сделал.
