Она положила ожерелье на столик возле кровати. Алексей уберет его в сейф, когда проснется.
Вздохнув, Маделин наклонилась, подняла свое платье и повесила на спинку стула. Затолкала туфли под письменный стол, подняла брюки Алексея, повесила их на спинку стула, поверх своего платья.
Поднимая с пола пиджак Алексея, она заметила короткий конец цепочки, лежавшей возле него. Подняв ее, Маделин увидела – это была не простая цепочка. Включив лампу, стоявшую на письменном столе, Маделин рассмотрела ее. Это была совсем не цепочка. Это было произведение искусства. Изгибающиеся виноградные гроздья в сочетании с колючками и крошечными цветами, прячущимися между листьев, сердцевина которых была сделана из переливающихся разными оттенками розовых драгоценных камней, а лепестки – из жемчуга и бриллиантов. В них были сотни оттенков, тонких и не сразу заметных. Изысканная, неброская красота.
Эту вещь сделал Алексей. Это очевидно. Ювелирные украшения его работы были самыми прекрасными украшениями, которые когда-либо видела Маделин, но это превосходило все, увиденное ею.
– Зачем ты это взяла? – Голос Алексея, резкий и грубый, заставил ее вздрогнуть.
Она повернулась лицом к кровати.
Алексей уже не лежал, а сидел, и взгляд его был устремлен на изящное ювелирное изделие, которое Маделин держала в руках.
– Она лежала на полу, – пробормотала Маделин.
Алексей долго смотрел на нее, затем протянул руку. Маделин подошла к кровати и положила цепочку в его ладонь. Он ничего не сказал, и она тоже ничего не сказала. Он провел большим пальцем по ожерелью, лицо его окаменело, взгляд устремился куда-то вдаль, губы сжались в твердую линию.
– За основу дизайна взята солянка, – сказал он, и голос его был жестким. – Обычный сорняк в России и во многих странах мира.
– Оно слишком красивое, чтобы быть сорняком, – возразила Маделин.
Некий звук, похожий на смех, сорвался с его губ.
– Да, некоторые тоже так думают. – Он тяжело вздохнул. – И жена моя тоже так считала. Солянка росла вокруг нашего дома в России. И она никогда не разрешала мне ее вырывать.
Сердце Маделин сжалось. Жена? Ведь у Алексея не было жены. У него не могло ее быть! Неужели она, Маделин, второй раз наступила на те же грабли?..
– Я думала, ты… не женат, – с трудом прошептала она.
– Нет, не женат, – тяжело выговорил он.
Между ними возникло молчание. Вопрос о том, что же случилось, вертелся у нее на языке, и все же она не могла его задать. Потому что Маделин догадалась – по тону, каким он произнес эти слова, – расстались они не по решению суда.
