— За тобой, за тобой, — шелестящим шепотом подтвердила она.
Старуха на миг подняла глаза и быстро осмотрелась, остановив взгляд на темных окнах Торда.
— Светлейший Аскель приглашает тебя, девушка, — продолжала она. — Он желает с тобой говорить.
Инги кивнула, как будто того и ждала.
— Пошли!
Путь занял гораздо больше времени, чем думала Инги. Видимо, старуха водила ее кругами. Они петляли переулками и задними дворами, подальше обходя широкие проспекты и площади, многолюдные даже в этот поздний час. Потом освещенные площади остались где-то позади. Вскоре исчезли и пешеходы. А те, что попадались навстречу, выглядели так, что с ними не хотелось сталкиваться. Инги ждала, когда же они выйдут к пирсу, но старуха вела ее всё дальше и дальше, а моря и близко не было.
— Разве ты меня не на корабль ведешь? — наконец спросила она, когда старуха потянула ее за собой в кромешно-темный вонючий двор какого-то бедного дома.
— Нет. В доме беседовать будет удобнее, — и уточнила: — Это мой дом.
«Разумно, — подумала Инги, удовлетворенная ее словами. — В порту слишком много лишних глаз. Гораздо лучше укромный домик где-нибудь в тихом районе…»
Район, куда старуха привела Инги, был плохой и опасный. Добрые люди не ходили сюда даже днем. Тот переулок, где стоял домишко вдовы, пользовался среди местных голодранцев особенно дурной славой. Шептались, что там бесследно пропадают люди, и многих из тех, кто туда заходил, больше никогда не видели. Но Инги всего этого, конечно, не знала и уверенно шла за ней.
В полной темноте заскрипела дверь. Инги от природы обладала отменным сумеречным зрением, но здесь оно словно помутилось. Она едва могла разглядеть, как вдова заходит в дом и манит ее за собой. По крутой скрипучей лестнице они поднялись на второй этаж. Весь этаж занимала одна комната — пустая, грязная и неприятная. Очень неприятная. Спавшее до сих пор чувство опасности — не усыпил ли его кто нарочно? — пробудилось и громко заговорило в Инги. Она положила руку на рукоять меча и огляделась.
В комнате почти не было мебели: пара кривоногих табуреток, дощатый стол, даже не накрытый скатертью, да узкая железная кровать в нише. Окно было плотно закрыто ставнями. На столе тускло чадил масляный светильник в глиняной плошке.
Старуха, словно показывая, что ее роль сыграна, молча прошла в дальний угол, села на табурет у стенки и принялась вязать.
— Ну, и где Аскель? — громко спросила Инги.
Из ниши на свет выступил человек.
