Царь слушал блаженного с жадностью, но тут закралась ему мысль, не хитрит ли этот блаженный, не подучен ли он сторонниками войны с Крымом, хотя в то же время кара, обещанная в рассказе блаженного за неверие, смущала его. Помолчав немного, царь сказал:
— Что же этот прихожий человек, был он русский родом, что Яй? А коли русский, то как он говорил со старцами? Они ведь греки и по-русски не разумеют.
— А разве русский не может научиться по-гречески? — ответил блаженный, — а коли б не научился, разве Бог не может отверзти ему разум, так что, не знаючи греческой речи, все поймет? Апостолы не учились языкам, а когда сошел на них Дух Свят, то и заговорили на всех языках.
— Правда, — сказал царь. Потом, помолчав немного, спросил:
— Этот человек, что восхищен был к старцам, — ты?
— Я ли, не я ли, — отвечал блаженный, — не все ли тебе равно? Писание глаголет: имеющие уши слышати да слышат.
Царь опять замолчал, а лицо его все более и более принимало суровый вид. Наконец, вглядываясь в лицо своего собеседника, царь спросил:
— Кто ты таков? Как тебя зовут? Откуда ты?
Блаженный вскочил, замахал руками и закричал:
— Ай! ай! Я говорил, что прибьешь, вот же и прибьешь!
— Я тебя бить не стану, — сказал царь, — я только тебя спрашиваю, кто ты таков?
— Мужик, — отвечал блаженный.
— Как тебя зовут? Откуда ты?
— Меня зовут: грешный человек, а родом я по телу от Адама, а по душе от Бога.
— Ты не ковыляй, а отвечай толком, — сказал царь. — Что ты, не знаешь разве, куда зашел, кто тебя спрашивает?
— Знаю, знаю, — сказал блаженный, — ты государь, и можешь со мною сделать все, что захочешь. Вели положить меня на землю да поливать горячим вином, как ты это делал с псковичами. Помнишь… Когда упал большой колокол в знамение грядущей тебе кары — а скоро после того пожар… мятеж… И ты сам чуть не пропал от народного мятежа.>{12}
Воспоминание об ужасных событиях покоробило царя. Он задрожал, побагровел, волосы на голове его наежились; он сжал кулаки, как будто собираясь уничтожить дерзкого загадочного человека, а тот смотрел на грозного владыку с таким выражением лица, как будто хотел сказать ему: «Не бесись, царь, ты со мной ничего не можешь сделать».
— Ступай вон с глаз моих, — крикнул наконец царь.
Блаженный поклонился и произнес:
— Аще кто не любит Господа Иисуса Христа, да будет проклят! Маран-афа!
Сказавши это, он повернулся и добавил:
— И епископство его приимет ин.
— Стой, — закричал царь.
Блаженный остановился и спокойно смотрел в глаза озлобленному царю.
