Дневник Жеребцовой Полины. Часть 2. Чечня, 1999-2002 гг. | страница 43



— Ты согласна?! Я поселю тебя у своей мамы, — предложил мне он.

Я не посмела…

Тогда Джинн пообещал — он обязательно напишет!

Через людей или почтой (когда эта почта будет?) он пришлет весть о себе и об Аладдине.

Постарается приехать!

Джинн подтвердил, что Аладдин женился. Сообщил, что Кусум — 40 лет! Аладдину — 23 года. И добавил, что его друг родился 24 сентября…

— Сегодня, вероятно, с ночи, начнется штурм города! — повторял Джинн, — Поедем!

Я отказалась еще раз.

Мы простились, как настоящие друзья. Тепло и грустно.

Я села в нишу. Разложила тетради и книги. Буду учить языки. Буду читать.

Буду делать записи в дневник. Пока жива…

Храни, Аллах, «моего» Аладдина! Моих друзей!

Стариков и детей, которые останутся в городе!

Я учусь держать Уразу.

Нужно, минимально, три дня. Правда, у нас и так еды нет…

Но под обстрелом или под бомбежкой будет ли возможно ночью перекусить?!

Царевна Будур



15 декабря 1999 г

Сегодня с утра наши мужчины соседи показали истинное свое лицо.

Они струсили!

Не защитили собаку Лайду. Дворового друга детей Сулеймана.

В собаку стреляли парни-чеченцы в форме боевиков.

Мужчины из нашего дома отшатнулись в сторону. Не проронили ни слова.

Рядом, у их ног, уничтожали живое существо!

Они молчали?!

Это Сулейман, он собаку Лайду кормил. С ней постоянно играли его сын и дочь.

Султан, Хавин отец, и Николай, тот, что живет с парализованной матерью.

Вступилась моя мама. Сказала, что так поступают жестокие дети, а не мужчины на войне!

Боевики навели на нее пистолет.

Мама не сдвинулась с места.

Говорит им:

— За меня с вас спросят! — и нагло стоит, руки в боки.

Тогда боевики ответили:

— Мы зайдем к тебе, тетка!

Мама совсем разозлилась. Кричит им:

— Я жду! И дверь закрывать не стану!

Я вышла. Лайду мы занесли в самый близкий от нее подъезд.

Тот, где квартира бабушки Стаси. Перевязали, поставили воды и ушли. Собака большая! Дворняга. К себе мы бы ее не донесли. Она тяжелая.

Когда стемнело, явились эти парни. Попросили у мамы уксус. Извинились!

Сказали, что мужиков нашего двора, через эту собаку, они проверили на «вшивость»:

— Гнилые у вас мужчины! Пьют и воруют. Воруют и пьют! Мы видим, кто какой! Если помощь нужна, мы ночуем в среднем подъезде у Азы. Обижать будут — зовите!

Придем!

Они ушли. А я и мама, используя затишье, отнесли раненой собаке кусок лепешки, еще теплой. Долго гладили ее. Собака была жива!

У нас умирает кошка, которую все хотели взять себе, сразу две соседки. И, в конце концов, никто не взял! Несчастливая она. Кошечка — серая с белой грудкой. Очень пушистая. Она ничего не ест! И есть нечего… Умирает от голода. Мы зовем ее — Седа. На чеченском языке это означает «Звездочка».