Управляющий говорил вроде бы им двоим, а сам смотрел при этом на одного Гришу. Тот и ростом был выше, и плотнее.
Юре вдруг стало обидно. Он сделал шаг вперёд:
— Я пойду.
— Ночью трудно. — Управляющий в сомнении мял рукой подбородок. — Был бы хоть поздоровее.
— Да что у вас — сеяльщики на вес?
Сонные глаза управляющего оживились; он удовлетворённо кивнул.
— Оденься только потеплее. Звёзды не очень-то греют… Обожди, — остановил он Юру, уже подавшегося к двери, — сейчас придёт твой тракторист.
Тракторист не вошёл — ворвался, как степной ветер. Моряцкий бушлат нараспашку, промасленная шапка залихватски сдвинута на затылок.
— Зачем звали?
— Ты в ночь? — Управляющего не узнать. Голову поднял, весь подобрался. Даже плащ больше не топорщился. — Вот этого возьмёшь с собой, — он показал на Юру, — вторым сеяльщиком.
— Так Маруся же управляется! — Судя по всему, тракторист не очень обрадовался.
— Семян много расходуете, заправщики жалуются. А ведь сам, кажется, знаешь, как нынче с ними трудно. Со станции прямо на поле. Возить не успевают.
— Понятно! — Тракторист рывком повернулся к Юре. Глаза у него острые, цепкие. — К шести быть у конторы. Поедем со сменой на стан…
…В машине народ собрался, в основном, пожилой, степенный. Помоложе — Юрин тракторист (его Петром звать) да ещё двое-трое. Тем бы позубоскалить. И, конечно, первым делом по поводу удочек: Юра взял их с собой, чтобы утром, после смены, не заходя домой, — сразу на озеро.
— Ты как, пацан, прямо с сеялки?
— Ха-ха-ха!
— Да он привык по ночам удить.
— Ха-ха-ха!
Пусть смеются…
Среди едущих одна женщина. Полная, краснолицая, в мужской меховой шапке. Агроном отделения — она бывает на каждой пересменке.
А где же Маруся? Уже, наверное, там — с первой машиной уехала. Интересно, какая она? В дневной смене есть женщины, но больше пожилые. Одна только девушка. Весёлая, песни всё время поёт. Даже на пересменке. Заливает сошники маслом, а сама:
Но я упряма.
Ах, как я упряма…
Юра тронул за плечо своего тракториста; он сидел рядом, у борта:
— А она молодая?
— Кто?
— Да Маруся.
Тракторист посмотрел на него ошалело и вдруг захохотал:
— Ха-ха-ха!.. «Она молодая»!.. Ой, не могу!
— Что смешного? — Юра обиделся. — Я её не знаю, вот и спросил.
— Так ведь она не баба. Мужик. — Тракторист вытер рукавом выступившие слезы. — Ну, пацан, уморил.
Юра покраснел до ушей. Надо же так влипнуть!
— Фамилия у него Марусич. Вот все Марусей и кличут. Городской он, к нам сюда только на сев.
