— Через час мы ждем вас на ужин, Великий Крон, — поклонился король. — И вас, наместник.
Дом для гостей был им впору: высокие потолки, двери, такие, чтобы не нагибаться, мягкие кровати.
— Нереально, — протянул Гелиот. — Я еще в этом мире или уже умер?
Валага расхохотался.
— Не вяжется с тем, как себе все это представлял? У меня было такое же ощущение, когда, я сюда впервые приехал.
— Так отчего же правда о подводных жителях искажается?
— Чтобы никто не стремился сюда, — пояснил Валага. — Они заслужили право на спокойную жизнь, и ты, как наместник, должен поддерживать общепринятый миф о неслаженности и скудности их жизни.
Юноше вдруг стало не по себе.
— И никто из них не хочет отсюда выбраться? Увидеть мир, солнце. Пусть здесь так мило, но это же ужасно! — воскликнул Крон.
— Это их жизнь. Не стоит говорить об этом и пытаться устроить здесь революцию. Мир хрупок зпт и неосторожно брошенное слово, будоражит сердца крепче вина, так что оставь свои размышления о несправедливости при себе, — резко произнес Валага и покинул общую залу, направившись в отдельную комнату.
В дверь тихо постучали. Гелиот открыл ее и не сразу заметил крохотную девушку с огромным свертком из одежды.
— Здравствуйте, — пролепетала она, встретившись взглядом с черными глазами наместника. — Это камзолы для ужина.
— Зачем они нам? — грубо спросил Гелиот и тут же пожалел о своем тоне. Девчушка вся сжалась, ее голубые глаза наполнились слезами.
— Давай их сюда, милая, — вмешался Валага, огибая Гелиота и перехватывая одежду из рук гостьи. — Иди! — ласково скомандовал он ей. — Все хорошо, и прости тон моего наместника. Он бывает незаслуженно груб.
Девушка кивнула и скрылась из виду.
— Гелиот, да что с тобой? — взревел Валага.
— Да откуда ж я знал, что с крохотным ростом им и крохотная смелость выдается! Я ведь ничего ей не сказал толком, а она сразу слезы лить, — непонимающе качал головой юноша.
— Будь по нежнее, это тебе не мир вампиров, даже не людей. Они будто дети, очень ранимы и нежны. — раздраженно произнес Валага взял свой камзол и снова удалился в свою комнату. — И надень к ужин предложенную тебе одежду, — тихо проговорил Правитель из-за стены, что не помещало юноше услышать его. — Они старались, шили его для тебя за те полчаса, что мы добирались до этого дома, а ты брать его не хотел. Это высшая мера уважения — подарить одежду!
Юноша брезгливо взял в руки предложенную одежду. Сейчас уже такое не носят. Все это до боли напоминало прошлую жизнь, какие-то глупые рюшки, оборки, этот жуткий изумрудный цвет.
