В действительности Монгольская народно-революционная партия присвоила освященное временем празднество народа. Традиционно монгольские племена отмечали кульминацию краткого лета. Проскакав сотни миль через всю страну, пастухи съезжаются на встречу, чтобы беседовать, пировать и состязаться в «трех игрищах мужей» — стрельбе из лука, борьбе и скачках. В стране, где население столь рассеяно, этот ежегодный сбор по-прежнему очень дорог сердцу каждого монгола. Средневековые съезды монгольских вождей, или курултаи, свидетелями которых был целый ряд путешественников, как, например, Карпини, происходят от племенных советов, когда главы кланов собирались для обсуждения обид, законов о торговых путях и, при необходимости, для избрания верховного вождя. Когда Чингисхан и его наследники установили владычество монголов над большей частью Азии, их грандиозный курултай был ближайшим аналогом всемирного правящего совета. Один верховный курултай даже спас Западную Европу от уничтожения. В декабре 1241 года, когда, по-видимому, непобедимое монгольское войско готовилось вторгнуться на Запад и монгольские разъезды появлялись уже подле передовых оборонительных сооружений Вены, в 5600 милях от нее, в центральной Монголии, был неожиданно созван великий курултай. Умер великий хан Удэгей, сын Чингисхана, и старшие члены Золотого рода должны были избрать преемника. Монгольские военачальники отложили военные планы, развернули коней и отправились обратно в Монголию, чтобы принять участие в предстоящей политической борьбе и тайных происках.
Современный Надом (Наадам) является слабым эхом тех грандиозных средневековых сборищ, но это все равно впечатляющее зрелище. Празднования Надома проводятся по всей Монголии, но они меркнут по сравнению с главным Надомом, который происходит на открытой равнине возле Улан-Батора. Большинство участников прибывают верхом на конях и тратят на дорогу не одну неделю. Кто-то приезжает на разбитых грузовиках, а немногие приводят верблюдов, запряженных в неуклюжие деревянные повозки, груженные всякой утварью и провизией на неделю празднеств. Лагерь разрастается, расползаясь во все стороны и давая пристанище вновь прибывшим. С каждым днем все больше становится гыров и палаток. Перед каждой юртой между двумя шестами, наподобие радиоантенны, натянут шнур, к которому привязано с дюжину лошадей. Над дымоходами поднимаются столбы дыма, клубится взбитая копытами пыль, и вскоре над обычно пустынной равниной повисает светло-бурый туман, а между рядами палаток туда и сюда снуют пешие и конные, собравшиеся на праздник окликают приятелей, упражняются, показывают лошадей или просто слоняются вокруг, разглядывая, кто прибыл и что вообще происходит.
