Вот и у Ивана с женой: вместе жить всё равно что хлебать из одной миски, и Нелькина соль, прямо сказать, непонятная в женщине чёрствость, переливается к Ивану: совсем же забросили сына…
Может, вправду, по примеру Вовы Палагина, всё побоку? Сашку под мышку да в Усть-Язьву? А Нелька — как знает. Только ведь Саша — городской пацан: саженец в неподходящей ему почве не приживается, тем более дитя…
Иван стоял, прижавшись лбом к окну, стекло приятно холодило кожу. Туман жижел, словно проступившее солнце пахтало молоко. Подъезжали автобусы, биатлонисты втискивались в них, подавая друг другу лыжи, а карабины вносили бережно, охотники за удачей, которой мысленно он им всем пожелал.
И когда в номер вошла — постучав! — жена его Нелька и сказала, чтобы он только не волновался, но ходят слухи, что на тренерском совете сомневались, заявлять ли его в эстафету, он принял весть спокойно:
— Заявят — куда денутся?
Нелли не ожидала, что он так отнесётся к её сообщению, и была разочарована. Ждала, что придётся его утешать или утихомиривать. А с другой стороны, если Галка Шарымова врёт, то, выходит, нечего Галке и Тигре перед нею, Нелли Одинцовой, высокомерничать, а уж было принялись.
Рассядутся, как квашни, вяжут: Галка — спицами мохеровый плед (это же два кило, прорва деньжищ в валюте), Полька — крючком кофточку с люрексом (всё наряжается, надеется). И «Полькина вода» нет-нет да подкусит: «Ты, Полина, горловинку вяжи мысиком, а не стойкой, у тебя шея короткая». — «У кого? У меня короткая?!» Пофырчат и помирятся. Примутся другим косточки перемывать, в особенности же Гликерии Бобыниной, называемой ими Лукерьей, Лушкой, хотя обе мизинца не стоят замечательной женщины и спортсменки.
Одинокие обе. Что радости Ртищевой от двухкомнатной квартиры сплошь в коврах, которые даже на кухне?
Нелли, кажется, впервые ощутила тоску по дому: пусть бы уж Иван, в самом деле, сходил, тогда и заживут семьёй. Квартира — тоже грех жаловаться, машина, и округ даст ему должность полегче, чтоб отдежурил и свободен. Заслужил. Сам, конечно, кланяться не станет, ну, да к ней, Нелли Одинцовой, довольно-таки неровно дышат немолодые полковники… И знать не знает Иван, сколько у жены на книжке…
Семён Павлович Теренин, тренер лыжной команды Среднереченской прядильно-ткацкой фабрики, сидел на совещании среди тренеров других команд области и слушал, как руководство снимает с них стружку, ставя в пример его, Теренина Семёна Павловича. Даже в кино снимали его воспитанницу, которую он товарищам выделил. И тем заслуженно прославили как подготовленный им коллектив, так и область в целом.
