Так что Дансер охотно принял предложение Болито. Втайне Болито был рад этому. Он очень хотел повидаться с семьей, чтобы они увидели, каким он стал, увидели перемены, произошедшие с ним за четырнадцать месяцев трудной службы. Как и его друг, он похудел, если было возможно похудеть ещё больше, стал более уверенным, но главное — радовался, что смог пережить и шторм, и битву.
Кучер дотронулся до шляпы и взял монеты, которые Болито сунул ему в перчатку.
— Не переживайте, сэр. Я поручу трактирщику доставить ваши сундуки прямо в дом. — Он постучал в окно гостиницы, через которое уже пробивался свет фонаря. — Я часок передохну и на Пензанс. — И, уходя, добавил: — Удачи, юные джентльмены.
Болито задумчиво смотрел ему вслед. Так много членов семьи Болито садились здесь в карету или покидали её. На пути к краю земли, возвращаясь с какого-нибудь корабля. А некоторые и вовсе не возвращались.
Он набросил на плечи синий плащ и сказал:
— Пойдём. Надо бы разогнать кровь, а?
Дансер кивнул, его зубы отбивали чечётку. Как и Болито, он загорел и всё ещё не мог свыкнуться с резкой сменой климата после годичного плавания у африканских берегов.
Теперь, пробираясь сквозь грязь и слякоть, мимо старой церкви и вековых деревьев, с трудом можно было поверить что всё это было: поиски пиратов, захват «Сэндпайпера» и уничтожение с его помощью пиратского брига после погони сквозь опасные рифы. Погибли люди, многие страдали от тяжестей морской жизни. Болито дрался изо всех сил, был вынужден убивать и видел как один из мичманов «Горгоны» замертво упал во время нападения на крепость работорговцев. Они уже не были детьми. После этих испытаний они стали мужчинами.
— Вот он. — Болито указал на большой серый дом, угловатый и почти такой же серый, как рваные облака вдали.
Сквозь ворота к широкой двери. Ему даже не пришлось тянуться к одной из массивных окованных железом ручек — дверь распахнулась, и он увидел миссис Тримэйн, экономку, с сияющим от удовольствия лицом бросившуюся ему навстречу.
Она крепко обняла его, заставив нахлынуть воспоминания. От неё пахло свежим бельём, лавандой, кухней и копченым беконом. Ей было хорошо за шестьдесят пять, и она была такой же важной частью дома, как и фундамент под ним.
Миссис Тримэйн потрясла его как ребёнка, хотя он был на голову выше.
— О, юный господин Дик, что с вами случилось? — Она почти плакала. — Вы худой как тростинка, от вас ничего не осталось. Уж я постараюсь добавить мяса на ваши кости.
