На помощь пришел хирург нашего госпиталя Сергей Иванович Дерналов.
- Кто это? - тихо спросил я, показывая глазами на соседа,
- Летчик, - так же тихо промолвил он и добавил: - Армеец. Хлобыстов Алексей - знаешь такого?
- Капитан Хлобыстов? Да кто ж его не знает! А что с ним случилось?.. Серьезное?
- Для нас, врачей, серьезное, а для вас - пустяки. И, конечно, проснется, будет доказывать, как и все вы, что он здоров и в госпитале ему делать нечего, а "царапина", мол, еще лучше заживет в части.
- Да, но что же все-таки с ним? Сбили? - допытывался я.
- Таких не сбивают, - многозначительно произнес хирург. - Два тарана сделал...
Приподнявшись на локте, я поглядел на товарища. Уходя, Сергей Иванович предупредил:
- Только не вздумайте будить. Сейчас ему нужен покой. Сон лечит лучше, чем мы, доктора...
Наше знакомство с Алексеем произошло не на земле, а высоко в небе, близ Мурманска, пятнадцатого апреля 1942 года.
Под вечер, когда солнце опускалось к западу, маскируясь в лучах, на больших высотах летело несколько групп вражеских "юнкерсов" и "мессершмиттов". Они хотели нанести по Мурманску мощный бомбовый удар.
Посты наблюдения своевременно обнаружили фашистов. Морские истребители двумя полками и армейцы одним взлетели по тревоге со своих аэродромов.
Первый эшелон вражеских самолетов на дальних подступах к Мурманску встретил полк армейцев, одной эскадрильей которого командовал капитан Алексей Хлобыстов.
И мы, моряки, скоро включились в бой еще с тремя эшелонами бомбардировщиков и истребителей.
Западнее Мурманска, начиная с высоты шесть тысяч метров и до вершин сопок, завертелась сумасшедшая воздушная карусель. Дралось более ста самолетов.
Ревя моторами, распуская за хвостами смрадные дымы, самолеты виражили, кувыркались, падали в отвесное пике, часто уходили ввысь, мелькали черными крестами, красными звездами, исхлестывая гудящий воздух разноцветными и дымящимися трассами.
На сопках горело много черных костров, а с неба под большими, ослепительно белыми зонтами медленно опускались сбитые летчики.
В том бою мы уничтожили более двадцати вражеских самолетов, а остальных долго гнали на запад.
Тогда-то я и познакомился с Алексеем Хлобыстовым. Еще через несколько дней в офицерском клубе пожатием рук скрепили мы с ним настоящую дружбу.
И вот состоялась наша новая и на этот раз молчаливая встреча.
Он молчал потому, что спал, а я потому, что боялся его разбудить...
В глубокой тишине палаты, казалось, я слышал тихие, но сильные удары мужественного Алешиного сердца.
