Я в сердце у тебя, блуждая, возрождаюсь.
Анжелика закрыла глаза. Его голос сильнее, чем пылкие слова, завораживал ее, погружал в неведомое доселе наслаждение.
Когда же ты распахиваешь очи,
В них отражаются все звезды ночи,
Как в глубине весеннего пруда…
«А сейчас пусть он подойдет ко мне, — молила Анжелика. — Ведь этот миг никогда больше не повторится, его невозможно пережить дважды. Он так похож на те любовные истории, которые мы когда-то давно рассказывали друг другу в монастыре».
Голос смолк. Незнакомец скользнул на скамью. Он крепко обнял ее, его рука с нежной настойчивостью приподняла ее подбородок, и Анжелика инстинктивно поняла, что этот мужчина знает толк в любви и одержал немало нежных побед. Эта мысль расстроила ее на мгновение, но едва губы певца коснулись ее губ, у Анжелики закружилась голова. Она не подозревала, что губы мужчины могут быть такими свежими, словно лепестки цветов, и такими сладостно нежными. Его сильные руки сжимали ее, доводя до изнеможения, а на его губах, казалось, еще дрожали пленительные слова любовной песни; очарованная этим волшебством звуков и этой силой, Анжелика устремилась в водоворот страсти, тщетно пытаясь услышать голос разума.
«Я не должна делать это… Это грех!.. Что, если Жоффрей застанет нас…»
Потом все куда-то пропало. Губы мужчины приоткрыли ее уста, его страстное дыхание обожгло ее, наполнило негой, и по ее венам разлилось восхитительное блаженство. Закрыв глаза, она растворилась в этом бесконечном поцелуе, сладостная притягательность которого покоряла, влекла вперед и призывала окунуться в мир желаний. Волны наслаждения поглотили Анжелику, — наслаждения, настолько неожиданного для ее юного невинного тела, настолько сильного, что внезапно ее охватило чувство, больше похожее на гнев и даже боль. Молодая женщина дрожала всем телом.
Ей казалось, что сейчас она лишится чувств или заплачет. Заметив, что пальцы трубадура ласкают ее обнаженную грудь, которую тот незаметно высвободил из корсажа во время поцелуя, она немного отодвинулась и привела в порядок свое платье.
— Простите меня, — пробормотала она. — Я, наверно, кажусь вам чересчур импульсивной, но я не знала… я не знала…
— Чего вы не знали, сердце мое?
Так как она не ответила, он прошептал:
— Вы не знали, что поцелуй может быть таким сладким?
Анжелика встала и прислонилась к входу беседки. Убывающая луна была цвета золота и медленно тонула в реке. Должно быть, она пробыла в саду уже несколько часов. Анжелика была счастлива, невероятно счастлива. Все вокруг утратило смысл, кроме желания еще хоть раз пережить эти упоительные часы.
