— Какое у тебя образование?
— Ваша светлость, у меня нет образования, — отвечаю. — Читать я научился в пустыне.
— До которого класса ты учился в школе?
— До первого класса начальной школы. Он посмотрел на профессора.
— Да… Господин профессор, там рядом Омония, что же нам делать? Как бы люди не поняли нас неправильно.
— Я хочу, чтобы был именно он, — настаивает Амилк.
— Каким образом? Архиерей спрашивает меня:
— Геронда мой, ты умеешь петь?
— Умею, на практике.
— Послушай, детка мое, — говорит мне, — мы хотим поставить туда образованного клирика, который бы проповедовал, потому что там — центр растления и там должен быть тот, кто будет беседовать, учить людей. Но господин профессор желает, чтобы был ты. Я бы мог сказать, что ты необразован, но твой облик, твои слова лучше доходят до сердца людей, чем проповедь какого–нибудь богослова, который использует ораторские приемы. Сохрани хотя бы этот добрый уровень.
Я отвечаю:
— Ваша светлость, вашими молитвами!
На этом мы и расстались. Я положил ему поклон и ушел. Профессор остался с Блаженнейшим.
На другой день у нас была литургия. Я снова нажил себе неприятностей, потому что совершил панихиду без письменного разрешения. Долгая история… Узнав об этом, отец Гервасий рассердился, Но я пережил это спокойно. Меня все это не беспокоило. Непреодолимой оказалась другая трудность, о которой я вам расскажу позже.
Я очень полюбил святого Герасима, полюбил и больных. Действительно, я не оставлял никого, посещал всех. После Божественной литургии я обходил все палаты. Когда утром у меня не было Божественной литургии, я исповедовал тех, кто ожидал меня. Потом ходил по больным.
Там я прожил тридцать три года, которые пролетели как один день. Жизнь была благодатная. В поликлинике я настолько был неизвестен и незаметен, что когда в обед, несмотря на сильную усталость, я оставался там и не уходил домой, так как до вечера было еще много работы, то никто не придавал этому никакого значения.
Я прятался в одной комнатке, сдвигал стулья в ряд и падал ничком, чтобы не замерзнуть, и спал недолго. Никто меня не замечал. Я ни с кем не заводил знакомства, поэтому мною пренебрегали. Я был необразованным, неприметным и нищим. В церкви заправляли другие люди. Я не знал ничего.
И, несмотря на это, я прожил там тридцать три года. Годы благословенные, годы, отданные больным и страждущим. Стали поговаривать о том, что я хороший духовник, и на исповедь стало приходить много народу. Много приходило раненых душ, чтобы там, у святого Герасима, пролить слезы. С какою верой они исповедовались!
