Это был мой любимый святой. Я ему подражал. Меня поразило, как он смог выдержать жить рядом с родителями, поставить свою каливу напротив их дома и не открыться им, а все время их укреплять. Так и в тропаре сказано:
От младенчества Господа возжелел ecu тепле, мир оставил ecu и яже в мире сладкая, и подвизался ecu добре; поставил ecu каливу пред вратами твоих роде–тел ей, разрушил ecu демонов козни, всеблаженне; сего ради тя, Иоанне, Христос достойно прославил есть.
И в Ексапостилларии:
Нищий, яко иной Лазарь, пребыл ecu, преподобие, у врат родительских, печалуяся. Геронда, малою ка–ливою, всемудре. Но обрел ecu ныне пространное со ангелы вселение и святыми всеми на небесах, Иоанне.
Своему старцу я рассказывал все! — утверждал старец Порфирий. — Да, открывал все помыслы, и он иногда, когда видел крайности, предостерегал меня:
— Это прелесть, детка.
Вся моя жизнь была сплошным раем: молитва, служба, рукоделие, послушание моим старцам. Но послушание мое было плодом любви, оно не было вынужденным. Это благословенное послушание принесло мне огромную пользу. Оно изменило меня. Я стал сообразительным, энергичным, более крепким телом и душою. Оно привело меня к познанию всего. Я должен день и ночь благодарить Бога, что Он удостоил меня пожить этой жизнью.
Я преклонился под иго послушания и углубился в изучение его. Все остальное, что Бог принес в мою жизнь, пришло само собою. И дар прозорливости дан был мне Богом за послушание. Послушание показывает любовь ко Христу. Христос особенно любит послушных. Поэтому Он говорит: Любящих меня я люблю, и ищущие меня найдут меня (Притч. 8, 17). В Священном Писании все открыто, но прикровенно.
Я имел большую ревность к духовной жизни
Старцы никогда не указывали, что мне делать, — вспоминал старец Порфирий. — Они дали мне четки и сказали:
— Говори молитву…
Больше ничего… Они видели мою ревность и не говорили мне много, даже того, что мне читать. Они не позволяли мне читать ничего из великих отцов, где даны были слишком строгие правила. То есть они не позволяли мне читать преподобных Ефрема, Исаака, Иоанна Лествичника, Симеона Нового Богослова, читать
Эвергетинос и многое другое. Мне это было запрещено. Поэтому, выполняя послушание, я читал лишь жития святых, Псалтирь, Октоих, Минею и таким образом хорошо научился читать, потому что раньше толком не умел.
Но у меня была большая ревность к духовной жизни. Я часто ходил к церкви Святого Георгия, где помогал по строительству, и пел много песнопений. Больше всего мне нравились троичные каноны, а также те песнопения, где говорилось о Божественной любви.
