Младенец поперхнулся и от этого зачавкал на какой-то страдальческой ноте.
– Помолчи… ты… – неуверенно сказала я, глядя в его зажмуренные глаза. Тут я поняла, что не помню, как его зовут. В ящике письменного стола, дубового, от бабушки, лежало свидетельство о рождении. В нем было написано, что младенца зовут Прозерпина, что весит она четыре килограмма и что родилась три года назад. Ужасно. Ужасно Ужасно. Этот младенец был гораздо младше. Он выглядел как новорожденный.
Я развернула лопочущие пеленки, развела малышу упругие желейные ножки: мальчик, точно мальчик, вот его крошечный отросточек, набухает от плача и протягивает ко мне свои усики.
Но в свидетельстве написано, что это девочка.
При этом я отлично понимаю, что никогда не была беременной, и что ребенок родился когда-то давно (настолько давно, что я об этом не помню), и что родился он каким-то запретным путем, о котором не написано ни в одной книге, даже в самой вульгарной.
Младенец скосил глаз и зачавкал погремушкой, которая размеренно превращалась из веселой пластмассовой округлости в растрепанное изжеванное мочало печальной наружности.
– Прозерпина, немедленно перестань! – прикрикнула я и замахнулась рукой, как бы в шутку – вдруг она (или он?) испугается и перестанет чавкать. А что, если оно (он? она?) больно (болен? больна?) и чавканье – это симптом? И отросточек – это язвочка? Наверное, у нее генное расстройство, и теперь это будет мальчик Только маленький очень.
Но я не помню, чтобы неделю назад у меня был ребенок. Разве что я была точно уверена, что это мой ребенок. Потому что я кормила его грудью. Это не так весело, как когда кормишь грудью мужчин, но очень щекотно, и при этом чувствуешь себя первозданно и защищенно, как будто Бог укрылся между твоими лопатками и раздражительно поддразнивает твое тело сладким зудом чести и райскости. И если бы ребенок был чужим, у меня не было бы молока.
– Как тебя зовут? – спросила я у ребенка.
Он недовольно, злобно зачавкал и начал хрипло лаять.
Я пошла в спальню, села за компьютер.
На мой e-mail пришло семь писем, и восьмое – от мыльного демона.
«Я все про вас знаю, – писал он, – вчера вы посылали письмо Никите Семенову, так вот, ваше письмо не дошло, потому что специальная шлюзовая система не позволяет мыльным демонам вашей интернет-зоны такое пропускать. Вы написали ему: „Я помню, как мы лежали на рельсах, а я мечтала, чтобы ты меня изнасиловал“. Такого не пересылают в письмах, поэтому потрудитесь
