Нигель казался совершенно спокойным, почти умиротворенным. Он стоял на коленях, его руки касались безжизненной головы короля: снова и снова длинные пальцы разглаживали прямые черные волосы на чистом безмятежном лбу – мягко, почти нежно. Его мысли блуждали где-то далеко, а где – об этом знал только сам Нигель.
А Роджер – Роджер смотрел и не видел, его глаза следили за пальцами Нигеля, его губы сомнамбулически повторяли слова молитвы, но он не понимал, что видит или что говорит.
Но о том, что делал Эван, молодой принц вспомнил много позже, когда другие подробности этого страшного дня милосердно стерлись из его памяти. Почему-то Эван держал в руках кожаную красную шляпу Бриона. Это яркое пятно было совершенно неуместным в окружающем смятении и ужасе.
Каким-то чудом белое перо на шляпе оказалось неповрежденным, его белоснежная чистота была незапятнанной. И когда Эван прижимал шляпу к сердцу, перо качалось перед глазами Келсона, гипнотически приковывая его взгляд к себе.
Эван заметил взгляд Келсона и смутился. Он потупил взгляд и, как будто увидел шляпу и колыхающееся перо. Секунду он колебался, а затем медленно взял перо в огромную ручищу и стал сгибать, пока то не сломалось.
Келсон смотрел.
– Король умер, сэр, – глухо проговорил Эван. Его лицо было пепельным под ярко-красной бородой и усами. Он медленно разжал пальцы и смотрел, как обломанный конец пера медленно опускается, чтобы упасть на плечо Бриона и застыть там.
– Я знаю, – медленно ответил Келсон.
– Если… – голос Эвана оборвался, но, справившись с собой, он начал снова:
– Если…
Он не смог закончить и, сотрясаясь от рыданий, уткнулся лицом в шляпу Бриона.
Нигель оторвал взгляд от лица брата и посмотрел на Эвана, затем дотронулся до плеча старого воина.
– Все нормально, Эван, – мягко проговорил он. Его рука бессильно опустилась, Нигель снова вернулся взглядом к лицу Бриона, а затем его глаза встретились с глазами сына его брата.
– Ты теперь король, Келсон, – сказал он. – Какие будут приказания?
Келсон еще раз взглянул на мертвого отца, наклонился и сложил ему руки на груди.
– Прежде всего, – сказал он непреклонно, – пошлите за генералом Морганом.
Спустя несколько недель Морган и его адъютант, оба в голубых накидках, въезжали через северные ворота Ремута, столицы королевства Бриона. Несмотря на утреннее время их лошади казались усталыми, они тяжело дышали и в морозном воздухе вокруг них клубились клочья белого пара.
В Ремуте начинался базарный день, и улицы уже были полны народа. Кроме того, намеченная на завтра коронация привлекла в город путешественников из всех Одиннадцати Королевств. Шумные толпы заполнили узкие извилистые улицы города, сделав их совершенно непригодными для передвижения.
