На этом их разговор кончился, так как оба изрядно опьянели, особенно Вишневский. Дядя Коля довёл его до автобусной остановки, а сам направился к проходной, потому что до звонка оставалось совсем немного времени.
Алексей Николаевич с трудом втиснулся в автобус. Кто-то сзади него всё продолжал висеть на подножке, и автобус не отъезжал. Шло время. Водитель вежливо ругался в микрофон. Было трудно дышать, и Вишневский даже испугался, что может задохнуться. Но он не задохнулся. Автобус всё-таки тронулся, вдруг резко затормозил, люди уплотнились, висевший на подножке, проскочил внутрь, двери закрылись…
На следующей остановке Вишневского вытащили выходившие люди, и он уже "на автопилоте" дошёл до своего дома. Когда же он поднялся к себе на этаж, то, достигнув четвёртого, был немало удивлён, обнаружив странную вещь: пятого этажа, на котором он жил — не существовало. Он спускался и поднимался вновь и вновь, пока, наконец, не заснул на ступеньках лестницы.
Николаю удалось благополучно покинуть проходную Завода и вместе с другими рабочими по инерции опуститься в метро. В недоумении он стоял у закрытых вагонных дверей, с надписью: "НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ", у которой кто-то нарочно выскоблил буквы Р, Л, Н, Я, и вглядывался в темноту чёрных стен, с мелькавшими огнями.
И тут произошла обыкновенная для Николая история: он встретил знакомого. А знакомым этим оказался не кто иной, как дворник. Николай увидел его в поперечном туннеле, когда приближавшийся к станции поезд, вдруг, неожиданно затормозил и остановился на целые пол минуты.
Не обращая внимания ни на поезд, светивший окнами в полумраке подземелья, ни на дядю Колю, примкнувшего к стеклу, с выцарапанными буквами, дворник увлечённо размахивал лопатой и кидал снег из поперечного туннеля, прямо в стекло двери, через которое смотрел Круглов.
Поезд резко дёрнулся, стал набирать скорость. У Николая от неожиданности подкосились ноги. Он упал. Кто-то из пассажиров бросился его поднимать. Оказавшись в вертикальном положении, Круглов почувствовал тошноту, и… его обильно стошнило — прямо на грудь оказавшейся рядом расфуфыренной дамы… Тогда Николая больно дёрнули за шиворот, оттаскивая прочь, и, как бы в ответ, он повторил непроизвольный свой акт, на книгу, прямо через очки, склонившегося над нею мужчины. Кто-то сильный дёрнул его в другой раз, неожиданно отпустил совсем… Круглов хотел было поворотиться, чтобы посмотреть на таскавшего его взад и вперёд обидчика, но неожиданно ощутил страшную боль в том месте, которым он в течение целого дня ещё ни разу не касался какого-либо рода сидения. В следующий же миг он услышал, как за самой его спиной захлопнулись двери вагона, а в другой — уже больно ударился лицом о мраморный пол перрона.
