Гнев Анжело, кажется, прошел, и он почти нежно улыбнулся Франческе.
Стараясь не поддаваться его чарам, девушка прошептала:
Даже если таким образом ты заставишь меня тебя возненавидеть?
Он пожал плечами.
Ни любовь, ни ненависть никак не связаны с этим совершенно обыденным фактом. Я обещаю быть очень нежным с тобой; промедление ничего не даст — чем скорее ты начнешь исполнять свои супружеские обязанности, тем лучше для тебя. Ты скоро поймешь, что в них нет ничего ужасного. Я надеялся, что все будет несколько иначе, но… — Он опять пожал плечами и пристально посмотрел на Франческу. — В твоем воображении я, кажется, стал каким-то дьявольским существом, которое хочет тебя изнасиловать. Может быть, я сам виноват в этом, впервые явившись перед тобой в костюме Мефистофеля. Я заметил, что ты очень впечатлительная. — У него на губах мелькнула улыбка. — Я всего лишь человек, сага, и не опалю тебя огнем, хотя у тебя такое выражение лица, как будто ты ждешь именно этого. Но… — его голос стал жестким, — я больше не потерплю даже упоминания об этом Десмонде. Ты — моя жена, и ты должна забыть его как можно скорее.
Под действием вина и противоречивых эмоций, Франческа почти не слушала его длинную речь, не вникала в смысл его слов; его спокойный, размеренный тон убаюкивал ее, но на последнем предложении она оживилась.
Я не сделаю этого, — с вызовом произнесла она. — О любви нельзя забыть по приказу.
Приступ гнева охватил Анжело, но он взял себя в руки.
Тогда, по крайней мере, соблюдай приличия и держи свои недостойные мысли при себе, — холодно сказал он.
В наступившей тишине Франческе казалось, что ее сердце бьется оглушительно громко. Дрожащей рукой она поднесла стакан к губам и осушила его.
Анжело погасил сигарету, встал и протянул ей руку. Удивительно нежная улыбка появилась на его лице.
— Пойдем, amoremia, — мягко сказал он. Франческа вскинула голову.
Я не ребенок, которого сначала ругают, а потом начинают успокаивать.
Ты совсем еще ребенок, сага. Пойдем, я хочу научить тебя искусству любви.
Чему ты можешь научить? — воскликнула она и нервно рассмеялась. — Что ты знаешь о любви? Я охотнее оказалась бы в руках злодея… А ты и есть злодей!
Анжело вздрогнул, как будто его ударили, и Франческа вдруг поняла, что именно это она и сделала. Он стоял, молча глядя на нее; его лицо окаменело, губы сжались.
Я никогда не прощу тебе этих слов, — сказал он тем спокойным голосом, который страшнее любого крика. — Но если ты предпочитаешь жестокость, ты ее получишь.
