И желание».
Наблюдая, как Шеннон открывала дверь хижины, Бич прилагал немалые усилия к тому, чтобы как-то скрыть собственное желание, которое рождала в нем эта женщина.
Внезапно в проеме двери блеснули белые клыки. Шеннон встала между свирепо оскаленной пастью и Бичом. Огромный пес стоял в дверях и грозно рычал.
– Нельзя! – строго сказала Шеннон. – Перестань! Бич – друг. Да, друг, Красавчик! Друг!
Постепенно губы Красавчика опустились, закрыв клыки, тем не менее рычать он не перестал.
– Все в порядке, Красавчик, – уговаривала пса Шеннон. – Это друг! Друг!
Глаза Красавчика метали искры, и было ясно, что в нем бурлит сейчас волчья кровь и что вряд ли он способен увидеть друга в каком бы то ни было мужчине.
– Неудивительно, что вы не берете Красавчика в город, – заметил Бич. – Этакий настырный и хитрющий сукин сын! Он от кого происходит?
– Я думаю, что это помесь мастиффа и волка… Сожалею, что он такой раздражительный.
– Не извиняйтесь. Я хорошо знаю подобных упрямцев, – спокойно сказал Бич. – У меня такой братец… И зять.
Шеннон с недоумением посмотрела на Бича.
– И при этом, – добавил Бич, слегка улыбнувшись, – обвиняют меня в том, что я слишком неуступчивый.
Шеннон с явным интересом взглянула на Бича. Очевидно, мысль о том, что Бич упрямый и настырный, ей не приходила в голову. Она негромко хихикнула.
Красавчик посмотрел на хозяйку так, словно заподозрил ее в том, что она сошла с ума.
Бич улыбнулся. Он открыл для себя, какое это удовольствие – зажечь веселые огоньки в сапфировых глазах Шеннон.
– Пойди ляг, Красавчик! – скомандовала Шеннон, показывая на излюбленное Красавчиком место в углу. – Пойди ляг!
Красавчик пошел. Медленно. После каждого шага он оборачивался и смотрел на Бича. И продолжал еле слышно рычать.
Несмотря на непринужденную улыбку, Бич не спускал глаз с животного, которое соединяло в себе самые агрессивные черты мастиффа и волка. Красавчик был сильным и свирепым.
Бич назвал бы Красавчика злобным, если бы на прошлой неделе ему не довелось увидеть, как пес покорно лежал на боку, пока Шеннон выдирала колючки из нежных лап и чувствительных ушей.
Пес не был злобным, просто в нем был силен собственнический инстинкт.
– А когда вы общаетесь с шаманом, пес так же волнуется?
– С Чероки?
– Да.
– Конечно, нет, – рассеянно сказала Шеннон, накладывая на тарелку бисквиты. – Он ненавидит лишь мужчин.
– А шаман что – евнух?
Лишь теперь Шеннон поняла свою оплошность и пробормотала:
– Должно быть, Чероки по причине старости по-другому пахнет. Так или иначе, он не внушает Красавчику неприязни.
