– Будьте же наконец благоразумной, – как можно более спокойно проговорил Бич.
– Я веду себя вполне благоразумно…
– Мэрфи обманывал вас много лет, – продолжал Бич, не обращая внимания на реплику Шеннон. – Когда я указал ему на это, он решил выдать разницу, вот и все. И никаких обязательств с вашей стороны не требуется.
Шеннон открыла рот, собираясь что-то сказать, но Бич не дал ей такой возможности:
– И не думайте, что вы обязаны мне чем-то за доставленные продукты. Я ехал в сторону золотых залежей выше Аваланш-Крика, так что никак не мог объехать вашу хижину.
– Очень милая сказочка, – перебила Бича Шеннон, хотя в душе ей очень хотелось бы в это поверить. – Я ее уже слышала и раньше. Я не принимаю помощи от изголодавшихся по женщине мужчин.
Холодная струя хлестнула Бича по одной щеке, высказанная правда – по другой, словно испытывая его терпение.
– Я не такой, как другие, – процедил он сквозь зубы.
– Ну да, рассказывайте, – не согласилась Шеннон. – Вы намерены сказать, что не хотите меня?
Бич открыл было рот, но тут же закрыл его. Ложь была не в его характере.
– Я хочу вас, – признался он.
Невольная дрожь прошла по телу Шеннон, когда она услышала столь откровенные слова Бича.
– Но я никогда не стану принуждать вас, Шеннон, – тихо добавил он. – Обещаю.
– Чтобы вам было легче сдержать свое обещание, садитесь на лошадь и уезжайте.
– Послушайте, – начал Бич.
– Нет, это вы послушайте, – решительно перебила его Шеннон. – Вы точно такой же, как и все другие. Вы хотите моего тела и больше ничего. Вы не собираетесь жениться, не мечтаете о детях и о том, чтобы делить горести и радости всю жизнь. Все, что вам хочется, сводится к тому, чтобы провести несколько минут во тьме с «симпатичной малышкой», которая может быть вдовой, а может и не быть ею.
– Все обстоит совсем не так, – сердито возразил Бич.
– Разве? Вы хотите сказать, что предлагаете не только постель, но и руку и сердце?
Выражение лица Бича сказало Шеннон больше, чем ей хотелось узнать. Ее короткий смешок был холоднее свирепствующего в этот момент дождя.
– Я так и думала, – подытожила она. – Спасибо, но мне ничего не надо. У меня имеется все необходимое до возвращения Молчаливого Джона.
– А если он не вернется? Проклятие, если он погиб?! Что тогда?
Лежащий на спусковом крючке палец Шеннон напрягся. Слова Бича, его горячность усилили ее собственные страхи.
«Не спорь с ним, – приказала себе Шеннон. – Ты проиграешь. И уподобишься тем двум несчастным шлюхам… и тогда все мужчины на территории Колорадо будут знать цвет твоих сосков».
