Между тем начинается концерт по случаю возвращения из похода боевых катеров. Первое отделение — самодеятельное, силами команды «Орленка». Вперед выступает Жора:
— Для начала в своем репертуаре выступит артист Георгий Бронза. Попросим! (Аплодисменты.) Еще! Еще! Он это любит! Где вы, товарищ Бронза? Ах, это я. Пожалуйста!
На Молдаванке музыка играла,
Там веселился молодой матрос…
Свидерский поет лукаво и задушевно. Слушают моряки на пирсе. Слушают моряки в зрительном зале.
Мы уплывали и возвращались.
Парней одесских знают все моря,
Но никогда мы так не волновались,
Когда родной мы видели маяк!..
Лейтенант Кедров — артист Кедров — следом за Бронзой поет матросскую песню о кочегаре:
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от грешной земли…
И затихает зал, взволнованный матросской судьбой. И вдруг — чей-то голос:
— Шефы приехали! Артисты Ленинградского театра музыкальной комедии!
Они приехали к героям спектакля, как ежедневно приезжали к морякам, защищавшим Ленинград.
Жора объявляет солистов театра Пельцер и Камкова. Оркестр дает широкий, мощный аккорд, и начинается матросский танец — матлот. Пельцер — в матросском костюме, в брюках. Каждое движение отточено, темп нарастает. Матлот переходит в «Яблочко». Пляска Пельцер становится феерической… Вернувшись домой, Пельцер найдет в преподнесенной ей вазе записку, написанную Вишневским с его обычным обращением: «Привет!» и подписанную всеми тремя авторами: «И в концерт моряков — как бомба ворвалась Пельцер… Ваш танец синтетически показал все пляски и ухватки моряков за 25 лет. Сделано блистательно. Примите скромный подарок».
На пирсе энской военно-морской базы быстро наступает ночь. Все расходятся, только Киса, кокетливая знакомая Эдди Чижова, почему-то норовит задержаться подольше. «Орленок» готов к выходу в море. Ждут только разведчика, чтобы доставить его на вражеский берег. И вот закутанная в плащ фигура подходит к трапу. Пароль верен. Но что это? Кедров узнает Елену! Значит, в логово врага пойдет она?!
Падающий занавес возвращает зрителей к действительности.
Первая картина второго акта передает обстановку жизни блокадного города. Место действия — дамская парикмахерская на Невском. Здесь сидят женщины, сидят в очереди, чтобы сделать прическу и маникюр. В авоськах — бутылочки с керосином, вознаграждение мастеру Ардальону Васильевичу. Пузырек с керосином — целое богатство. Прическа и маникюр — едва достижимая роскошь, расточительство. Эти приметы жизни говорили о блокадном быте не меньше самых подробных и пространных описаний.
