— Эй, малый! — крикнул с берега какой-то мужик. — Чего сидишь? Спускай сходни!
Ярил оглянулся. Кормщик, дядько Ятибор, кивнул — спускайте, мол. Поднимая брызги, полетели в мелководье тяжелые доски, не хватило причала, ну да и так хорошо — немножко и не достали до берега, перепрыгнуть можно, а товары носить — оно и по воде приятно.
Пока не разгружались — ждали тиунов. Те появились скоро — не соврал князь — двое: темноглазый морщинистый мужик с кустистыми бровями и молодой светловолосый парень, по виду чуть старше Ярила. Подойдя к насадам, тиуны переговорили с Волимиром и разделились. Бровастый остался у первого судна, а молодой парень направился к последнему — к насаду кормщика Ятибора.
— Идет, идет, — зашептал гунявый Евсил, купецкий ярыжка. — Эх, что ж вы сходни-то этак сбросили? Да что ж вы стоите-то, олухи? Кланяйтесь, не то ужо обскажу Волимиру.
Завидев подошедшего к самым сходням тиуна, гребцы поклонились. Евсил — мелкий, пронырливый мужичонка — разулыбался, словно встретил любимого родича. Кланялся:
— Пожалуй-ко сюда, батюшка. Осторожно, не замочи ножки…
Молодой тиун в свою очередь поклонился корабельщикам и вслед за Евсилом подошел к укрытым рогожкой товарам:
— Ну, друже, показывай!
Дальше Ярил к ним не прислушивался, все смотрел на берег, ожидая разрешения пойти в город. Многие уже сошли с насада, прыгали на берегу, разминая ноги. Где-то уж запалили и костерок — сварганить к обеду ушицы. Вообще-то Ярил мог уйти и не спросясь, да опасался — как оно там еще все обернется, в чужом-то городе? Потому выжидал и сам боялся признаться себе — страшновато было. Краем уже слышал бормотанье ярыжки:
— Тут ткань аксамитная по две штуки, эвон — вино ромейское в бочонках, там чаши да блюда… Не, батюшка, две гривны дороговато будет. Прямо скажу — в убыток. Не хочешь ли винца хлебнуть? Знатное… А вот, глянь, какой плащ! Из самого Царьграда. Ишь как на солнце играет… А ну-ка… Ну, батюшка, как для тебя выделан! Бери… Бери, бери, не стесняйся, не то обидишь…
Сойдя на берег, Ярил лениво попинал камни, осмотрелся… и едва успел спрятаться в кусты, завидев тощего жукоглазого мужика — врага своего Истому… Истома Мозгляк — да, так, кажется, его имя. Раньше еще увидал его в караване Зевота. Таился, да то и легко было сделать — Истома-то на главном судне был. Ярил вдруг рассмеялся — и чего он сейчас-то в кусты полез? Что этот Мозгляк ему здесь сделает? В реке утопит? Так это еще — кто кого. А больше что? Чай, не Киев. Хотел уж было Зевота выбраться нагло на видное место. Да что-то удержало его. Не страх, нет, видно — привычка к осторожности, недаром ведь лиходейничал с малолетства в шайке Мечислава-людина. Истома, кстати, тоже с Мечиславом якшался.
