— Что ты тут вынюхиваешь? — зло ощерилась та. — Я ж сказала — у березины ждать.
— Да, показалось, позвали.
— Позвали его… Ужо позвали б, так услыхал бы! — Любомира скривилась, пряча в глазах тщательно скрываемую ненависть. Ничего, наступит скоро ее время. Сквитается за непокорство, сквитается…
— В Киев пойдешь, — хмуро сказала она. — Отыщешь там, на Щековице, корчму Мечислава-людина. Ну, ты его знаешь, и он тебя. Скажешь, чтоб ехал немедля сюда, на усадьбу, одвуконь. Ежели заупрямится, скажешь — важный человек его ждет, от которого великий может статься прибыток! Все понял?
Вятша молча кивнул — чего тут непонятного? Спросил только:
— Через реку Лобзя перевезет?
Любомира фыркнула:
— Вот еще! Чай, в доме работы нет? Сам переберешься, лодку в кустах спрячешь, да получше — украдут — шкуру спущу!
— Да кому тут красть-то? — резонно возразил Вятша и подтянул пояс. — Так я пошел?
— Иди, иди… Да, Ораю заодно поесть снеси, заглянешь по пути на пастбище. Горшок вон, у ворот.
Прихватив горшок с мослами, парубок вышел за ворота, оглянулся — не выскочит ли из амбара Лобзя? Нет, не выскочила. Вздохнув, он спустился по тропинке к оврагу, откуда брали глину, и, поднявшись на холм, свернул к пастбищу, где паслись уже на свежей травке коровы. Учуяв его, радостно залаял за оградой Орай — крупный, похожий на теленка пес.
— Ну, не лай, не лай, Орайко. Ешь вот. — Вятша опустил на траву горшок. — Кушай.
Погладил пса по загривку, тот, чавкая, радостно замотал хвостом. Парубок задумчиво посмотрел на усадьбу. Ее и не видно-то было отсюда, только торчала из-за рощицы крытая камышом крыша.
— Кушай, кушай, Орай, — прошептал Вятша и усмехнулся. — Леший с ними, с гостями теткиными. Ужо, по приходе, посмотрим. Нешто этак и просидят все время в избе? А не дура Любомира, знала, что запросто можно его в Киев послать, не убежит, возвернется. А отчего так думала? Видно, проведала про него и Лобзю… Да и трудно было бы про то не проведать, не особо-то они и таились. А принести Лобзе подарок из Киева — гребешок али браслет стекольчатый! Ну, и Онфиске что-нибудь… Вятша ощупал пояс, вытащил запрятанную монетку — маленькую, блестящую, медную — ромейский обол. Невелико богатство, а все ж гребешок купить можно. Покрасивей только выбрать, Порубора навестить, посоветоваться… Эх, что ж он тут расселся-то?
Вскочив на ноги, парубок быстро направился к лугу. Ярко синело небо, и солнце светило так ласково, и легкий, пахнущий луговыми травами ветерок трепал волосы. Хорошо! Изгиб реки блеснул за лугом, над затопленными разливом мостками темнел привязанный к дереву челн. Хорошо! Вытащив из кустов весло, Вятша развязал веревку и с силой оттолкнулся от берега.
