Снорри с двумя молодыми воинами, как обычно, выехал вперед, на разведку. Поднявшись на холм, проскакали лесами — нет ли засады? Нет, похоже, не было, была б — увидали давно б, опыт в подобных делах был, и немалый. Не было засады… Но и людей вокруг тоже видно не было. Это настораживало, не могло не настораживать — ведь день в разгаре, врагов вокруг нет — почему ж тогда не открыты ворота, почему не видать никого — ни пешего, ни конного — что, дел никаких нет?
Снорри переглянулся с воинами:
— Вот что, скачем вокруг погоста. Да понезаметней, по-волчьи.
Так и сделали. Резко сорвались с места, понеслись, пригнувшись к гривам, таясь за деревьями и обходя частокол слева. С погоста не доносилось ни звука — словно вымерло все, от частокола к лесу тянулась заснеженная тропка, достаточно широкая и свежая — пахло конским навозом, — и, похоже, по ней волокли что-то… Или — кого-то.
— Жихарь — к ярлу, — распорядился Снорри. — Пусть обождет, на погост пока не торопится. Мы же — проверим.
Жихарь — молодой воин с детским простодушным лицом — кивнув, умчался прочь. Проводив его глазами, Снорри и оставшийся дружинник осторожно поскакали по следу. Копыта коней не проваливались — видно, снег запорошил тропу лишь слегка, сверху. Тропинка — наверное, ее можно было бы назвать и дорожкой — исчезала в лесу, в густых ореховых зарослях, лес по краям становился все гуще, царапали по шлемам разлапистые ветви сумрачных елей, где-то рядом каркали вороны. Впереди вдруг посветлело, и воины оказались на просторной поляне с росшей почти точно по центру мощной корявой сосной и вкопанными рядом изображениями идолов.
— Капище, — прошептал дружинник и запнулся: на сучьях вниз головою висели обезглавленные тела.
— Не знал, что весяне так любят человечьи жертвы, — подъехав ближе, покачал головой Снорри. Не слезая с коня, он внимательно осмотрел трупы… и вздрогнул. Спина одного из них — крепкого молодого мужчины — представляла собой сплошное месиво из разрубленных ребер и вытянутых наружу легких.
— Кровавый орел, — Снорри обернулся. — Скачем к ярлу! — Он еще раз обозрел поляну. — Однако где их головы?
— Думаю, их унесли с собой, — услыхав об увиденном, Хельги не взял с собой никого, только Снорри, и теперь внимательно осматривал жертвы. — Но зачем? Умилостивить богов? Так это можно было сделать и здесь, в капище.
— А если головы предназначались чужим богам? — откликнулся Снорри, и глубокая морщина пересекла чистый лоб ярла. Хельги хорошо знал, каких богов имеет в виду его давний друг.
