Огнищанин подошел к амбарам — сломанная в Прошлый раз на березе ветка так и висела безжизненно, уже и пожелтела вся, высохла. Оглянувшись, Борич быстро обломил другую, подавая тайный знак Ярилу. В прошлый раз уговорились больше не встречаться в корчме Ермила Кобылы — слишком уж приметное место. Ярил, как показалось внимательному Огнищанину, воспринял новое предложение с удовольствием — видно, корчма произвела на него дурное впечатление… а может, и встретил там случайно старых знакомцев, из тех, с которыми лучше не встречаться. Уговорились в березняке, на холме, что близ усадьбы варяга Торольва Ногаты. Хорошая усадьба у Торольва, домина огромный — печь каменка, дощатый пол на лагах, тут же навес, дальше еще один сруб, тоже с печью и глинобитным полом, рядом — амбары, клеть — все по уму, толково, под одной крышей. На другом конце усадьбы — округлый скотный двор, обнесенный отдельным плетнем, чтобы не повредил скот посадкам — луку с чесноком, репе, капусте. Много скота у Торольва — трех пастушат держит. Дают же боги людям такое богатство! А тут…
Желчно позавидовав варягу, Борич сплюнул, оглядывая подходы к холму. Солнце садилось уже за холмами, отбрасывая вниз, к Волхову, длинные черные тени. Огнищанин поежился — ну, где ж Ярил? Не хотелось бы оставаться в рощице до ночи. Ага! Вот послышался снизу чей-то приглушенный свист. Борич вытянул шею — по узкой тропинке, вьющейся меж молодых березок, быстро поднимался к нему Ярил Зевота. Огнищанин вышел из-за кустов:
— Долгонько ты что-то.
— А, здоров будь, дядько! — приветствовал его парень. — Чего звал?
— Слышал. Ты плотник умелый?
— От кого слышал? — стрельнул глазами Ярил. Борич уклонился от ответа. Почмокал губами, почесал кустистые брови, усмехнулся:
— Князь плотников набирает.
— Знаю. У нас несколько парней собрались. Ну, там на сезон работенка — лодки чинить на Свири-реке.
— На Свири-реке? — изумленно переспросил Огнищанин. — Далеконько, однако.
— Вот и я говорю.
— Пойдешь с ними, — нахмурив брови, решительно заявил Борич. — Вернешься, четко доложишь — сколько лодок починено, да где, да зачем.
Парень разочарованно хмыкнул:
— Это что ж, дядько, и мне на Свирь-реку собираться?
— Тебе, тебе, — покивал Огнищанин. — Аль плачу мало?
— Эх, ма! — Ярил бросил шапку наземь. — Была не была, пойду, коль скажешь. Только… Обол бы подбросил, дядько? С дружками проститься.
— На! — Борич швырнул парню маленькую медную монетку. Не хотел было давать сначала, но решился все-таки дать, чуял — дело того стоило.
