Запел мобильник и положил конец его фантазиям.
Кристина, решил он.
Но это была не Кристина. Это был Джефферсон.
— Jacob, I'm terribly, terribly sorry, — пропел он.
Сначала Якоб решил, что Джефферсон извиняется за поздний звонок, но дело было вовсе не в этом. Нет, оказывается, в Осло все запуталось в какой-то инфернальный клубок (он так и сказал: infernally complicated). Что, с ними всегда так трудно иметь дело? С норвежцами. Они совершенно не умеют вести переговоры, не так ли? Повсюду какие-то государственные предписания, не так ли? Хотелось бы понять, ну да ладно, потом как-нибудь Якоб посвятит его в норвежские тонкости. А сейчас проблема в том, что ему придется задержаться в Осло как минимум на сутки, а в четверг прямо оттуда лететь в Париж. Так что завтрак отменяется. Может быть, перенести встречу на начало января? Конечно, в Стокгольме! Он встретит Новый год с семьей в Вермонте, а дальше… что скажешь насчет 5–6 января?
Надутый гарвардский щенок, с яростью подумал Якоб.
— Разумеется, — сказал он вслух, — не вижу никаких препятствий.
Джефферсон поблагодарил еще раз, повторил, что он «terribly, terribly sorry», и повесил трубку.
Якоб Вильниус выругался, посмотрел на часы — без четверти два — и сунул мобильник в карман пиджака. Посмотрел на датчик топлива — осталось меньше четверти бака.
До Стокгольма еще три часа. Как минимум. А может, три с половиной, при такой-то дороге. Вдруг навалилась усталость.
Если развернуться, уже через час он окажется в постели с Кристиной.
Он не успел принять никакого решения — из мрака внезапно засияли огни заправки. Якоб свернул с шоссе и остановился у автомата. В любом случае надо заправиться и выпить чашку кофе.
Позвоню и спрошу, в каком она настроении. Если в таком же, как вчера… Он полез за телефоном и выудил вместе с ним ключ от номера. Оказывается, вчера в суматохе он забыл его вернуть. А почему бы не сделать ей сюрприз?
Якоб вышел из машины, нашел колонку с девяносто восьмым бензином и сунул пистолет в горловину бака.
А почему бы и нет? Тихо прокрасться в номер, тихо раздеться и нырнуть под согретое ее теплом одеяло.
— Fuck you, мистер Трепло-Джефферсон, — проворчал Якоб, когда сработал отсекатель.
Бак был полон. Зашел на заправку, заплатил за бензин и выпил двойной эспрессо.
Потом сел в машину, сладко потянулся и взял курс на Чимлинге.
