— Раз уж я вернулась, то не ехать же туда снова!
— Делай как хочешь! — ответил Рашид и хлопнул дверью.
Шерифа повернулась ко мне:
— А ты? Что ты делаешь дома, когда повсюду начались занятия?.. — И, с ноткой упрека, Лелле:-Мина и все ее товарки уже работают. Чего она ждет?
Лелла нейтральным тоном ответила:
— Фарид решил, что она не будет слушать курс. А к экзаменам можно подготовиться и заочно…
— Вот-вот! — впервые раскипятилась Шерифа. — Вот — вот! Заприте ее! Поломайте ей всю жизнь!
Я остановила этот поток:
— За меня не беспокойся, Шерифа. Моя жизнь будет такой, как я захочу.
Взглянув на меня, Лелла наконец поняла, что прошедшие дни ничего во мне не погасили. Я вовсе не рассчитывала отсидеться. Я просто ждала Фарида.
* * *
Они объявились с наступлением ночи. Зинеб — бледная, как в тот день, когда она впервые переступила порог этого дома. Припухшие от многодневного плача глаза. Фарид — напряженный, с нахмуренными поверх близоруких глаз бровями. Прямой как палка, чтобы показать всем, что в отличие от Зинеб он умеет совладать с горем.
Сначала они остановились внизу. До меня донеслись громкие сетования Лла Айши, исполненные в жалобно — лирическом стиле, который она приберегала для исключительных обстоятельств. Потом Фарид пересек дворик, поздоровался с Лла Фатмой и, прежде чем войти к Си Абдерахману, обменялся с ней несколькими фразами. Поскольку Сиди совершал молитву, Фариду пришлось подождать. Так что у меня было время собраться с мыслями.
Привлеченные голосами, вышли Шерифа и Лелла. Шерифа устремилась к Зинеб с громкими возгласами; их объятия сопровождались бурными проявлениями чувств. За ней подошла Лелла. Новые излияния, на сей раз более сдержанные. Увидев, что они поднимаются, я вошла в свою комнату.
Хотела подготовиться к встрече с Фаридом.
* * *
Ничего не произошло, если не считать того, что Фарид стал еще молчаливей и за столом в его присутствии царила тишина. Я не знала, чем объяснить его мрачность: то ли случившимся с Зинеб, то ли подозрениями, которые он мог питать в отношении меня. Он так и не заговорил со мной. Поздоровались мы сухо, едва разжимая губы. Я ждала, злясь на него за то, что он не спешит расспросить меня. Ведь стрелы, пущенные Тамани, не могли не заронить в его душу сомнение…
Еще более укрепилась я в этой уверенности, когда Зинеб, которая в отношениях со мной вернулась к роли девчонки — заговорщицы, донесла мне, что в ее присутствии Фарид озабоченным тоном спросил у Леллы:
