Революция Леонидовна шла вслед за дочерью и за свекровью и потела от горячих напряжённых дум.
Разошлись в стороны снеговые тучи, пропустили небо и солнце. Словно НЕБО Божие и СОЛНЦЕ Господне пропустили.
Так ведь оно и не скажешь, что в обыкновенном доме в данную минуту обыкновенная девушка из страны Советов являет собой самое невероятное, что только может произойти в двадцатый век науки и технического прогресса: свидетельствует о существовании Бога, забытого на сотворённой Им Земле большей частью человечества.
ГЛАВА 3
Январь 1956 года. Начало перерождения
Лёва Хайкин пошёл со Светой Терпигоревой к Вериному дому в тот же день ввечеру. Увязались за ними и Совдеп Гасюк с Идой Сундиевой: их терзало любопытство – ожила подруга или так и стоит прикованная к половицам? Они едва узнали знакомое место: невесть откуда узнавшие о произошедшем в новогоднюю ночь люди облепили забор и закуток перед калиткой дома номер сорок шесть и пытались разглядеть что-то в окнах. Лаяла Жучка.
– Чего стоим? – тихо спросил Совдеп у мужика в тулупе.
Тот обернулся. Морщинистое лицо его облепленное бородой, как ватой, краснело от мороза, маленькие чёрные глазки сверкали искрами непонятной радости.
– Бают, святитель Николай какую-то девку-комсомолку приструнил за богохульство, в статую оборотил, – охотно прошептал мужик и кивнул на тёмные окна. – Стоит, понимашь, морозкая и твёрдая – шо твой камень! А в грудях икона руками прижата. Врачи отдирали – не отодрали. На пол валили – не свалили. Во ведь какая сила Божья! Какая страхотина! Поневоле перекрестишься и в церкву побегёшь.
Он смерил молодёжь любопытным взглядом, пальцем с криво обрезанным ногтем пригрозил.
– А вы чего тут? Проверяющие, што ль? А хоть запроверяйтесь: стоит молодуха, стоит и слухает…
– Чего слухает? – нетерпеливо подтолкнул Совдеп задумавшегося мужика.
– Вопли адовы слухает, – прошептал мужик, перекрестился и отвернулся к окнам дома.
– А, может, стронулась уже, – с трепетной надеждой предположила немолодая женщина и потопала валенками по хрупчатому снегу, пытаясь согреться от долгого стояния.
– Зайти надо, – сказал Лёва Хайкин и потянул Свету к калитке. – Все пойдём или одни мы?
Друзей пронзила холодная дрожь, но они кивнули: всё ж-таки должны помочь товарищу своему, попавшему в этакую беду, на то они и комсомольцы страны Советов, борцы за правду, за идею.
Отбрехиваясь от вопросов небольшой толпы, прикрываясь комсомольским удостоверением Совдепа, они гуськом пробрались в Верин дом. Жучка их признала и заскулила, завертела хвостом, прижалась к земле. Она жалобно глядела на них круглыми тёмно-карими глазками и часто дышала, высунув длинный язык.
